Когда бессилен закон
Шрифт:
Я все еще пытался понять, почему Нора ушла из окружной прокуратуры, когда я был избран прокурором. Я сделал бы ее шефом уголовного отдела, если бы она осталась, дал бы ей должность, которой она никогда не смогла бы получить, хотя заслуживала ее по меньшей мере уже в течение пяти последних лет. Она не оставила мне такой возможности. Ушла за месяц до того, как я был приведен к присяге.
Нора спокойно сидела перед камерами, пока ее босс на все лады превозносил ее опытность. Ее темные волосы были зачесаны назад, отчего глаза стали намного выразительней.
Да, Хью выставил дьявольскую команду против моего сына. Джавьер и Нора раньше объединялись только для ведения особо важных дел. В очереди смертников числились два человека, получившие их благословение, а третий уже отправился в долину слез. Эти два обвинителя были более чем хороши: не только тем, что добивались обвинительных приговоров (такое мог сделать любой из работающих первый год юристов), но и тем, что дела обвиненных ими находились под почти бесконечным разбирательством в апелляционном суде.
Я обернулся к Линде.
— Как ты думаешь, сможет ли кто-нибудь обвинить Хью в том, что он мне подыгрывает?
Линда ничего не ответила. Она и не обязана была отвечать. Но, взглянув на своего первого помощника, я столкнулся с новой загадкой. Что же это было за странное выражение, на мгновение появившееся на лице Линды, когда она пристально смотрела на Нору Браун?
— Вот мой рапорт о Менди Джексон, — сказал следователь, которого нанял Генри. — Она так чиста, что от нее можно откусывать.
Я не знал этого парня, хотя был уверен, что знаю их всех. И он мне не понравился.
— Это не конкурс, на котором вы демонстрируете вместимость вашего желудка. Расскажите нам, что вы выяснили.
— Не волнуйтесь, папаша. Правда иногда причиняет боль. А правда тут такова: на эту девчонку, которая говорит, что ваш сын ее изнасиловал, ничего нет.
В третьем классе она получила грамоту за хорошую учебу, — продолжил он, заглянув в своей письменный отчет.
Я иронически хмыкнул.
— Это очень существенно, — добавил следователь, — потому что большинство ее сверстниц, равных ей по положению, обычно именно в этом классе уже вылетают из школы. Она выходец из бандитского района, эта миссис Джексон.
— Миссис? — Да, это еще одно обстоятельство, отличающее ее от соседок. Она была замужем, когда завела своих детишек. Мальчику сейчас двенадцать, девочке — шесть. Тоже довольно милые ребятишки.
Меня от него начало подташнивать.
— И отец, конечно, ушел? — спросил я.
— По самой далекой из всех дорог. Три года назад его зарезали в аллее позади бара. Совершенно очевидно, что он не являлся опорой семьи, даже когда был жив. Я не стал бы удивляться, если теперь все они чувствуют себя намного счастливее.
— Вы хотите сказать, что это сделала она? Или наняла кого-то для этой цели?
— Нет, похоже, это был
— Скажите, а Менди Джексон...
— Давала ли она свидетельские показания? Нет. Даже не появлялась в зале суда, насколько мне удалось выяснить. Она будет свежа, как вишенка, когда придет свидетельствовать против вашего сына.
— Кто этот молодчик, Генри? Какой-нибудь ваш тугоумный кузен, которого вы считаете своим долгом держать на зарплате?
Следователь безмятежно улыбнулся, как будто полученное оскорбление было именно тем, чего он добивался. Возможно, он не стал обижаться еще и из-за моей должности. Он был где-то тридцати с небольшим лет, лысоват, с большими руками и огромным животом. Выглядел он так, будто все еще был студентом-тяжелоатлетом и по-прежнему обладал аппетитом девятнадцатилетнего.
Генри Келер спросил у него:
— Какая у нее репутация в той компании, где она работает?
— Они относятся к ней прекрасно, кузен. Она у них уже три года и ни разу не опоздала без того, чтобы потом не наверстать упущенное. Кстати, именно этим она и занималась в тот вечер. Обычно она работает два раза в сутки по полсмены, приходя туда очень рано и уходя до девяти часов утра, затем она возвращается уже днем и остается до шести. Но в тот день она пришла на работу с опозданием и задержалась подольше. В любом случае в такую поздноту она не должна была находиться в офисе.
Он посмотрел на меня лукавым, оценивающим взглядом.
— Почему такое странно расписание? — спросил я.
Он улыбнулся. Он надеялся, что я обязательно спрошу об этом.
— Потому что по утрам она посещает университет. Она изучает... подождите-ка... экономику в этом, как его, — в Тринити. Как только закончит, должна будет выплатить около пяти миллионов в студенческую кассу. Студентка она тоже хорошая.
Не тупица.
Студенческая касса? Долги? И покойный муж, который занимался наркотиками. Это был очень короткий хвостик, и как это могло бы помочь защитить Дэвида от обвинения в изнасиловании, я не знал.
— Какие правонарушения числятся за нею? — спросил Генри.
— Однажды она на пять дней просрочила свое водительское удостоверение. При этом в список особо опасных преступников штата она, естественно, умудрилась не попасть. Все остальное — просто чепуха! В тюрьме она побывала всего лишь несколько раз, когда дважды или трижды вносила залог за своего мужа. Только два или три первых раза. Впоследствии она просто оставляла его сидеть дальше.
— А он туда за что попадал?
— Пьянство в общественных местах, неуплата штрафов за превышение скорости. И всякая того же сорта гадость. Однажды его арестовали по подозрению в хранении наркотиков, но обыск квартиры ничего не дал.