Когда Ближний Восток становится… совсем близким. Знакомство с культурой, традициями, психологией и особенностями ведения бизнеса в регионе
Шрифт:
Было много других офицеров и простых солдат, кому это очень личное повествование могло бы показаться необъективным. И, как любое повествование о войне, оно покажется ещё менее объективным всем безымянным воинам, о вкладе которых хроники – как водится – умалчивают, пока те не напишут собственных воспоминаний [7] .
7
Здесь
Дисклеймер
И наше, и западное общество сейчас разделены, как никогда. А Ближний Восток никогда и не переставал кипеть страстями. Любая дискуссия может легко обернуться скандалом, а любая дискуссия на сложную тему – насилием. Оставьте пару человек в одной комнате за непринуждённой беседой на достаточное количество времени – и в полном соответствии с законом Годвина [8] сначала у собеседников проскочит догадка, потом последуют обвинения, за ними оскорбления, а дальше… Российская статистика бытовых убийств кухонными ножами или топорами изначально мирного назначения говорит сама за себя.
8
Закон Годвина гласит: «По мере разрастания дискуссии вероятность сравнения, упоминающего нацизм или Гитлера, стремится к единице».
Стоит сослаться на каких-то конкретных авторов или авторитетов, и тебя тут же запишут в фашисты, идиоты, жидомасоны или пособники рептилоидов, в зависимости от конспирологических предпочтений собеседника.
Берегись того, чтобы твой язык не отрезал твою шею!
В наши дни писать почти на любую тему сродни хождению по минному полю – кто-нибудь наверняка оскорбится. Что уж говорить о таких темах, как Ближний Восток и ислам. Тем не менее сделаю несколько важных оговорок:
1) Эта книга писалась с большой любовью к Ближнему Востоку.
2) Несмотря на использование источников с полярными взглядами на ислам, эта книга писалась с уважением к мусульманам и их вере.
3) Сформированный в западном обществе негативный имидж ислама основан на антипримерах, которые звучат более отчётливо, чем примеры положительные. Некоторым людям свойственно доводить любую идею, концепцию или религию до абсурда. Это касается и мусульман, и христиан, и поборников «новой этики», и защитников исторической памяти. Но пусть поведение фанатиков останется объектом изучения социальной психологии.
Если вы не отличаетесь высоким уровнем толерантности, помните про опасность попадания в ловушку “confirmation bias” (по-русски: «склонность к подтверждению своей точки зрения»). Меньше всего хочется, чтобы вы читали книгу, периодически восклицая: «Ага! Я так и знал!.. Ну и как им вообще доверять?!» Лучше, если вы, как герой анекдота про чтение орфографического словаря, будете бормотать себе под нос: «Вот это да! Никогда бы не подумал! Ну и ну!»
Книга написана, чтобы вы попытались понять Ближний Восток.
А в идеале – полюбили его!
Поистине, дела человека оцениваются по его намерениям.
В
Пески (Аль-Ахкаф)
Пустыня
На горизонте от песка поднимается марево, и в танцующих потоках горячего воздуха виден искажённый силуэт другого путника. Кто это? Мирный пастух? Торговец? Воин? Бандит? Чего ждать от этой встречи? Сколько дней этот человек уже провёл в пути? Осталась ли у него вода с последней стоянки? Может быть, ему нужна помощь? А может, он захочет напасть и отобрать мою еду, мою жену или мою жизнь?
Проще и безопаснее будет проявить максимальное дружелюбие, чтобы никак не вызвать его испуга или агрессии.
Если в европейской традиции рукопожатие появилось как знак того, что в руках у встретившихся нет оружия и они друг другу не угрожают, то в пустыне, где все и всё на виду, дружелюбность твоих намерений должна быть продемонстрирована ещё издалека, при помощи всех возможных вербальных и невербальных средств.
Путник поднимет раскрытую ладонь правой руки на уровень своего лица (значит: оружия нет), потом положит правую ладонь на сердце и поклонится, чтобы показать, что он не боится отводить взгляд от незнакомца, а значит, и сам не планирует ничего дурного. Поприветствовать (арабское «ас-саляму алейкум» переводится как «мир вам», ответ на это приветствие – «и вам мир»). Перекинуться несколькими дежурными фразами. Если вы встретились с кем-то в пустыне впервые за несколько дней или недель, согласитесь, ограничиться одним простым приветствием будет невежливо. Поэтому у бедуинов зародилась собственная традиция лёгкой бессодержательной беседы, которая должна перерасти в приглашение разделить трапезу. Возможно, заночевать вместе. Выживать в пустыне в одиночку – тяжело. Отсюда и пошло арабское гостеприимство, культ путника (мусафира) и уважение к его путешествию (сафару).
Несведущим пустыня всегда казалась бесплодной, никому не принадлежащей землёй, на самом деле тут у каждого бархана и каждой долины есть вполне конкретный общепризнанный владелец, готовый отстаивать право собственности своей семьи или клана с оружием в руках. Даже у колодцев и деревьев были свои хозяева, готовые поделиться с любым нуждающимся водой или дровами в любых количествах, нужных для выживания, но которые пресекли бы всякую попытку нажиться на этом жесте гостеприимства. Пустыня жила по законам стихийного коммунизма, когда любой дружески настроенный человек мог пользоваться дарами природы столько, сколько ему было нужно. Но не больше.
Согласно историку Ключевскому, русская тяга к захвату новых территорий и нежелание улучшать жизнь там, где ты находишься сейчас, уходят корнями в подсечно-огневое земледелие (простите за каламбур). Сегодня здесь, завтра там. Место обитания определяет культуру, ценности и традиции народов.
Так же точно особенности арабских традиций, арабского быта и некоторые исламские религиозные практики определены средой, в которой жили бедуины. Описанная выше встреча двух путников лучше всего это иллюстрирует.