Когда горит вода
Шрифт:
Послышался нежный посвист. Хуан вдруг дернулся, его безумные глаза выкатились из орбит и застыли. Он потянулся к шее, из которой торчала длинная тонкая стрела, покачнулся и упал лицом в месиво из пиявок. И больше не шевелился.
Вокруг продолжало свистеть. Гогочущие, одурманенные наркотиками бандиты не сразу поняли, что происходит. А когда поняли, было слишком поздно.
Большая часть из них была перебита стрелами. Других прикончили пангами вырвавшиеся из леса полуголые люди в набедренных повязках. Несколько свирепых взмахов – и все затихло.
К Роману подскочили
– Excuzes-moi d’^etre en retard, [12] – прошептала Ти.
– Mieux vaut tard que jamais [13] – отозвался Роман, больше всего жалея о том, что руки у него связаны и он не может обнять ее.
Через двадцать минут он стоял на берегу. Рюкзак уже лежал в катере. Пока Роман заканчивал приготовления, Ти о чем-то переговаривалась с профессором. Роман надеялся, что, возможно, она заставит его одуматься, и не мешал им.
12
Извините, что опоздала. – фр.
13
Лучше поздно, чем никогда. – фр.
Но время не ждало. До рассвета не так много, а он должен пройти еще тридцать миль.
Охотники тоже были готовы отправиться в обратный путь. Чой лежал на носилках. Его забирали с собой, чтобы похоронить по своим обычаям. Роман подошел к старому партизану, прошептал слова благодарности. Затем пожал руки охотникам, спасшим его от страшной смерти.
Наконец он мог ехать.
Дело оставалось за Брэксмаром. Тот сам шагнул к нему, отстранив Ти.
– Ну что, поплывем вместе, профессор? – спросил с улыбкой Роман.
Автомат свободно висел в его руке. Но с предохранителя был снят.
– Нет, – покачал головой Брэксмар. – Я не могу плыть с вами. И вы сами это прекрасно знаете.
Он посмотрел на автомат, усмехнулся.
– Вы все-таки решили закончить свою работу?
– Профессор, – медленно проговорил Роман, – откуда я знаю, что, не уйдя со мной, вы не уйдете с кем-то другим?
– Я уйду только с ней, – показал Брэксмар на Ти. – Мы будем жить с ней в лесу, в деревне ее народа. Мне осталось не так много, и я хочу провести остаток дней здесь, среди дикой природы. И клянусь вам, что никто и никогда из так называемого цивилизованного мира меня больше не увидит. А мои знания умрут вместе со мной. Это я вам гарантирую.
Роман постоял, чувствуя холодную тяжесть автомата. Этот человек был так великодушен, что позволял ему сделать выбор. И как должен поступить он?
Ти стояла в стороне, прижимая к груди руки. Роман не видел в темноте ее глаз, но чувствовал, как напряженно она ждет.
Охотники сурово молчали, едва ли понимая сущность происходящего. Но их молчание помогло Роману
– Будьте счастливы, Питер, – сказал он, закидывая автомат за плечо.
– Будьте счастливы и вы, – эхом отозвался профессор.
Роман повернулся и направился к катеру. Когда он уже подходил к нему, сзади послышались торопливые шаги.
Ти подбежала, порывисто обняла его и поцеловала в щеку.
– Merci.
Через секунду она уже бежала назад.
Садясь в катер, Роман обернулся. Берег, на котором стояли охотники, был пуст.
«Вот и нашлась ее настоящая любовь, – подумал он. – Профессор еще бодр, так что все у них получится. Через десяток поколений у банар родится гений и осчастливит человечество. И это будет мой подарок людям».
Он завел катер, вывел его из протоки. Луна ярко освещала реку. Не включая фару, Роман быстро погнал катер в сторону моря…
До квадрата, в котором его ждала субмарина, оставалось не более десяти миль, когда слева ударил мощный луч света. Пограничный катер вырвался из-за острова и помчался за беглецом.
Роман наддал хода. Все-таки тихо уйти не удалось.
Загремела команда остановиться. Прожектор держал Романа, как в кулаке, не позволяя вырваться из-под наблюдения.
Роман начал петлять, прыгая по волнам, но пограничники насели плотно. Мегафон ревел, постепенно приближаясь. Как ни быстроходно было судно наркоторговцев, но в открытом море оно не могло соперничать в скорости с боевым кораблем.
Вдобавок справа тоже блеснул прожектор. Еще один катер шел на перехват, и вырваться из этих клещей у Романа не было никакой возможности.
Он все-таки не сдавался и выжимал из своей моторки все, что можно. И это доконало ее. Под палубой вдруг затрещало, повалил дым – и двигатель заглох.
Вот теперь – приехали.
Роман в отчаянии оглянулся. Катер, щетинясь пушками и пулеметами, несся к нему на всех парах. Ревел мегафон, выла сирена, в лицо ослепляюще бил прожектор.
Справа поспешал второй.
«Конец», – подумал Роман.
И вдруг недалеко от него из темной массы воды поднялся какой-то горб. Стремительно вырастая в размерах, он оказался рубкой подводной лодки. Оглушительно прогремел залп из палубной пушки. Нос пограничного катера вспыхнул огнем и будто с разбега зарылся в воду. Мегафон умолк, прожектор ушел в сторону – теперь пограничникам было не до беглеца.
Роман увидел, что подлодка разворачивает орудие в сторону второго катера. Но тот уже поспешно удирал, показывая накренившийся борт.
«Родные, – всхлипнул Роман, глядя сквозь радужные круги в глазах на плывущую к нему черную громадину. – Успели…»
20 июня, Вьетнам, Ханой, 3.15
– Что случилось? – нежно спросила Ми-Ле, когда Фыонг положил трубку.
Старый генерал сидел на кровати, бессильно свесив седую голову.
Ми-Ле, вытянув гибкую руку из-под шелкового одеяла, ласково коснулась сутуловатой спины, провела ладонью вдоль позвоночника.
– Они упустили его, – хрипло сказал Фыонг. – Эти кретины-пограничники упустили беглеца.