Когда иней тает
Шрифт:
Многоуважаемый директор лежал в постели, покрытый одеялом из верблюжьей шерсти. И в этот момент он тоже жевал жаркое. Выражение лица у него было довольно смущенное.
На мой вопрос о причине этого смущения мистер Лакран соблаговолил мне ответить так:
— Капитан Негро, я открою вам одну тайну. Со мной творится что-то необыкновенное и весьма странное для трезвого и практического американского ума. Посмотрите!
Тут он приподнял край одеяла, обнажив свои ноги.
Ноги его больше не были похожи на человеческие. С ними в самом деле произошло что-то необычайное. Они слиплись и утончились, кожа стала иссиня-черной, как у больших морских рыб; одним словом, они начали превращаться в рыбий хвост.
Удивленный
— Ничто на свете, — сказал он, — не в силах остановить это превращение.
— Но, сэр, — возразил я, — что я скажу моим людям и пассажирам насчет всего этого?
— Скажите им, — говорит, — что я занят размышлениями, направленными на благо всего человечества.
Через два дня аппетит мистера Джорджа приобрел — неслыханные размеры. В пароходном камбузе круглые) сутки варились и жарились кушанья, которые подносились ему одно за другим. Питание пассажиров уменьшилось на одну треть, и мне приходилось успокаивать их уверениями, что все это временно, и придумывать самые разнообразные объяснения.
На третье утро ко мне пришел перепуганный стюард и сообщил, что ночью с мистером Лакраном произошли новые изменения. Благородное, хотя несколько тощее, лицо его превратилось в морду акулы…»
Капитан громко рассмеялся, хлопнул ладонью по спинке стула и продолжал…
Когда он мне это продиктовал, я стал смеяться.
— Как же я это напишу? — говорю. — Кто этому поверит? Ведь это вранье.
— You must do it! [11]
— Нет, не могу! — говорю.
11
You must do it! — Вы должны это сделать! (англ.).
Мистер Браун посмотрел на меня, прищурившись.
— You must do it! В противном случае… я отдам вас в руки гангстеров, и они с вас живого кожу сдерут!
Что было делать? Мне грозила беда. Я продолжал писать дальше:
«Я сейчас же пошел проверить, правду ли говорит стюард. Мне было страшно входить в каюту многоуважаемого директора, и я посмотрел в замочную скважину. Сообщение подтвердилось. Мистер Лакран был вылитая акула. Он лежал в постели и, открывая чудовищную пасть, старался нажать кнопку звонка на стене, чтобы потребовать себе завтрак. Руки его превратились в плавники, а увеличившееся тело не умещалось в постели и упиралось хвостом в стену каюты…
Не было никакого сомнения, что за последнюю ночь он потерял все свои человеческие свойства, в частности речь. Из разинутого рта его вылетали хриплые стоны.
Чтобы скрыть ужасную тайну и не подвергать пассажиров опасности быть съеденными мистером Джорджем, я запер каюту и задвинул дверь бочонком, полным воды. Я рассчитывал, что, достигнув берега, мне удастся так или иначе выгрузить мистера Лакрана и передать его родным, хоть и в таком состоянии. Но чудовищный голод привел его в буйство. Сперва он проглотил свою одежду, потом съел постель, диваны, потом ковер, а когда остались одни голые стены, он набросился на свои чемоданы и проглотил их вместе с содержащимис я в них золотыми долларами. По-видимому, именно золотые доллары насытили его, и он спокойно заснул, растянувшись на голом полу каюты.
Проследив за всеми этими событиями в замочную скважину, я подумал, что сон его будет достаточно продолжительным и мы за это время успеем войти в гавань. Однако тайфун разбудил многоуважаемого директора, и он опять начал буйствовать. Он разбил хвостом стекло иллюминаторов, разгрыз своими страшными челюстями раму и, расширив таким образом
Публике известен конец этой печальной истории, и я не вижу надобности прибавлять к изложенному что бы то ни было».
— Теперь подпишитесь, — потребовал мистер Браун, очень довольный своим творением.
Я подписал и отдал ему документ.
— Предупреждаю вас, — сказал он, пряча бумагу в карман. — Вы не имеете права прибавлять к написанному ни единого слова. А компания возьмет теперь свой иск обратно и оставит вас на службе…
Я весело смеялся этой истории, но мой товарищ оставался серьезным. Не обращая внимания на бурю, он все так же сидел верхом на стуле, размахивая своими короткими руками.
Во время его рассказа мне вдруг показалось, что кто-то стукнул входной дверью.
— Ветер, — пренебрежительно бросил капитан. — Слушай дальше. История еще не кончена. Много бед она мне наделала! — засмеялся он, все более увлекаемый вдохновением.
На другой день я вышел из больницы. Купил газеты. Во всех было помещено мое письменное объяснение. В Америке поднялся необыкновенный шум. Прежде всего разные религиозные секты и церкви подняли между собой великий спор о причинах, вызвавших превращение мистера Л акра на в акулу. В Голливуде решили снять фильм на эту тему. Множество торговых фирм стали тотчас рекламировать всякие жевательные резинки, всевозможные напитки и препараты, изготовленные специально для предотвращения подобного рода несчастий, а в суде начался бесконечный процесс между компанией и ее кредиторами. Компания заявляла, что, поскольку мистер Лакран жив, права его как акционера остаются в силе. Хоть и в виде акулы, он продолжает занимать прежнее место директора и так далее. Кредиторы оспаривали это. Они утверждали, что так как он уже не человек, то утратил и свои права акционера, а во-вторых — и это главное, — проглоченных им долларов, составляющих ббльшую часть капитала компании, нет налицо и, следовательно, компании грозит банкротство. Но адвокаты компании настаивали на том, что золотые доллары по — прежнему существуют, хоть и в акульем желудке, и, следовательно, они наличествуют. Кроме того, говорили адвокаты компании, никто не знает, не вернется ли в один прекрасный день сам мистер Джордж, чтобы предъявить свои права, и так далее.
Каждый год я получал повестки как самый важный свидетель. Меня приглашали секты, мне приходилось устно подтверждать эту историю в церквах. Наконец рассказ мой был записан на граммофонную пластинку, а меня самого сфотографировали в натуральную величину…
Капитан Негро не выдержал и расхохотался.
Мне опять показалось, что кто-то постучал во входную дверь.
— Ты любишь читать книги, — сказал капитан. — Читал ли ты Джака Лондона?
— Конечно, я читал Джека Лондона.
— Не Джека, а Джака. Так выговаривают по-английски. Джак был моим матросом на сторожевом китобойце. Мы шли в Охотское море наблюдать за ходом китобойной кампании. И он поступил к нам простым матросом. Как-то раз дежурный сообщил мне, что Джак уклоняется от своих служебных обязанностей ради чтения книг. Я подстерег его в трюме, когда он только что впился в какую-то книгу, и дал ему по шее. Да, здорово огрел. Кто мог думать, что он станет таким известным писателем…
Капитан Негро хотел продолжить свой рассказ о Джеке Лондоне, но снаружи громыхнуло как из пушки. Мы вскочили и, растерянно переглянувшись, кинулись в коридор. Буря по-прежнему свирепствовала. Снаружи не было видно ничего, кроме белой мглы и крутящегося за окнами снега.
— Наверное, дерево повалилось, — сказал капитан.
Он пошел в комнату, надел шубу и обмотал голову шерстяным шарфом.
— Пойду погляжу, что там такое.
— Это упал тот старый бук, что скрипел, — сказал я и решил выйти вместе с ним.