Когда круг замкнулся
Шрифт:
– Что происходит? – услышала она властный голос Веры Матвеевны. – Лариса, зачем ты вызвала милицию?
– Это не Лариса, – пролепетала в трубку Ирина. – Лариса не пришла.
– То есть как не пришла? Почему?
– Ногу, кажется, сломала, в больницу отвезли.
– А Тамара где?
Тамара – второй администратор – накануне отдежурила второй день и теоретически была два дня свободна.
– Не знаю, – в голос зарыдала Ирина. – К телефону она не подходит, а мобильник отключен. Она же сегодня не работает…
– Без
Действительно, в салоне уже начали прислушиваться к звукам истерики в холле, а самые любопытные (или менее занятые) уже высовывались посмотреть, что происходит. Но Ирина на вопросы не отвечала и только стонала:
– Ой, девочки… Ой, девочки, что случилось… Ой!
Кто-то сердобольный сунул ей стакан воды с корвалолом, кто-то пошел доставать валерианку, но в этот момент в салон вошла Вера Матвеевна.
– Работать надоело? – с нечеловеческой мягкостью спросила она у сочувствующих и любопытных. – Клиенты подождут, да?
Всех, кроме рыдающей Ирины, из холла как ветром сдуло.
– Так что случилось? – все так же мягко спросила Вера Матвеевна.
Статная, с прекрасно сохранившейся фигурой Вера Матвеевна не пыталась скрыть свой возраст: густые, совершенно седые волосы не красила, косметику использовала по минимуму. И все же ни у кого язык бы не повернулся назвать ее пожилой женщиной, поскольку все это ее, как ни парадоксально, сильно молодило, да к тому же она выглядела необыкновенно ухоженной и выхоленной.
А главное – у нее были необыкновенной красоты зеленые глаза, чуть приподнятые к вискам, «русалочьи». Никакие контактные линзы, никакой, самый искусный макияж так не украсил бы женщину. И Вера Матвеевна, судя по всему, прекрасно знала об этом, поскольку обычно носила очки с тонированными стеклами и снимала их довольно редко. Зато – метко.
И держалась так, словно в службу быта попала чисто случайно, по какой-то нелепой прихоти судьбы, а на самом деле должна быть как минимум герцогиней. Никто ни разу не слышал, чтобы она повысила голос, и, тем не менее, инстинктивно боялись ее, как огня. Ирина исключения из этого правила не составляла.
– В солярии женщина… мертвая, – пролепетала Ирина.
– Кто такая?
– Не знаю.
– А в книге записей?
– Там… там записана какая-то дама, но она не пришла…
– Кто записывал?
– Не знаю…
В этот момент появилась милицейская бригада в составе эксперта-криминалиста, сурового и молчаливого мужчины лет сорока, судмедэксперта, наоборот, жизнерадостного и румяного молодого человека, фотографа, и, судя по всему, следователя: худенькой рыжеволосой девице в тонированных очках, типичную «училку». Кинолог с собакой, как выяснилось, ожидали на улице.
Так что разговор к величайшему, но тщательно скрываемому недовольству Веры
Естественно, Ирина оставила дверь в солярий настежь открытой, но колпак был закрыт. Это вызвало первый недоуменный вопрос криминалиста:
– А как же обнаружили труп?
– Я открыла колпак… – пролепетала Ирина. – Увидела… И позвонила…
– Колпак закрыли?
– Н-не помню, – с запинкой ответила несчастная маникюрша. – Кажется, нет. А может быть… автоматически.
– Так закрыли или нет?
– Не помню, – ответила Ирина и собралась было снова плакать, но наткнулась на ледяной взгляд Веры Матвеевны и от своего намерения отказалась.
Фотограф тем временем приступил к своим непосредственным обязанностям, не дожидаясь никаких указаний. Судя по всему, он в них уже давно не нуждался, поскольку и эмоций у него на лице никаких не выразилось. А было от чего выразиться-то.
Мертвая женщина казалась куклой, забытой здесь каким-то ребенком-великаном. Абсолютно обнаженная, только со специальными черными очками на глазах, она не выглядела трупом – в общепринятом понимании этого слова. Тем более что никаких следов крови не было: ни огнестрельных, ни колото-резанных ран на роскошном теле не просматривалось. Да и на шее следов удушения не наблюдалось.
– Она могла умереть от сердечного приступа? – спросил криминалист у судебно-медицинского эксперта, приступившего к осмотру тела. – Или от этого излучения… для загара.
Вера Матвеевна испепелила его взглядом, но смолчала. Эксперт же, не прекращая работы, пробормотал:
– Теоретически она могла умереть от внезапной остановки сердца. А вот чем эта остановка вызвана… Такое впечатление, что смерть настигла ее во сне: выражение лица абсолютно безмятежное. Впрочем, эти черные очки…
Он аккуратно освободил мертвую девушку от очков – и вздрогнул, а некоторые из наиболее слабонервных присутствующих даже ахнули: на них смотрели широко распахнутые глаза, в которых застыло выражение такого изумления, что говорить о безмятежной кончине во сне как-то не получалось.
– Интересно, – заметил эксперт, отправившись от некоторого шока, – кто же нашу покойницу так удивил? Или что? При этом лицо не искажено, руки не сжаты в кулаки и вообще спокойно лежат вдоль тела. Может быть, она узнала убийцу?
– Через эти очки ничего не видно, – негромко заметила Вера Матвеевна. – Специальные стекла, не пропускающие света.
– Тогда я вообще ничего не понимаю. Никаких следов… Хотя… позвольте…
Сбоку на шее у мертвой девушке виднелось небольшое синеватое пятнышко.