Когда листья желтеют

Томасе Наталья

– А ты знаешь, что такое жить с мужем, которому ты не можешь доверить детей, ты не можешь положиться на него, ты не знаешь, что еще он может вытворить и в какую заварушку попасть, – она подошла к шкафу и налила себе рюмку коньяка, стоявшего, как «лекарство на всякий случай».

В комнате повисло молчание и аромат благородного напитка.

– Короче, это не жизнь, подруга, это энергетическая каторга, – грустно улыбнувшись сказала Анна и залпом выпила согретый в руках божественный нектар.

Не моргающими от замешательства глазами, Жанна смотрела на Анну.

– Почему ты никогда

не рассказывала? – тихо прошептала она. – В компании он всегда был таким классным, веселым, свойским. Ну да, подшофе, ну на то это и вечеринка, чтоб накатить. А когда мне мать надо было ночь-полночь с дачи в больничку в город везти, помнишь? Если б не Мишка, она б концы там кинула, – у нее никак не укладывался в голове тот образ, что нарисовала Анна с ее личными впечатлениями от мужчины.

– В этом то и проблема, – фыркнула женщина, – супер-пупер для других, а для семьи – ноль без палки.

И вдруг Жанна засмеялась:

– Помниться у бабушки была соседка тетя Паша, муж ее был дядька с руками, но периодически прибухивал. Трезвый был мужик, как мужик, но как назюзюкается, ховайся все живое. Гонял всех, начиная от гусей и уток до жены. Матюгается, дубасит ее на глазах всех соседей, та орет в голос, типа помогите – спасите. Соседи зовут полицейского, тот приедет, пытается его забрать в каталажку, а тетя Паша бросается с кулаками на участкового, зачем «изверг» лишаешь меня кормильца. Тот отмахнется и уедет.

– Ну а что она, забрали бы его, да отдохнула бы пару неделек, – предположила, улыбаясь Анна.

– Э-эх, в деревне без мужика нельзя. Страх остаться одно сильнее страха получить нанделей от алкаша-мужа, – житейски рассудила Жанна.

– Ну, благо, у нас до рукоприкладства не доходит. Хотя, иногда желание запустить чем-то имеется, нет человека – нет проблем, – Анна уже чувствовала себя спокойнее, байка про тетю Пашу позабавила ее.

28 лет назад.

Была пятница, Анна вернулась с института и собралась посмотреть какой-нибудь фильм. Родители уехали в путешествие выходного дня, и она наслаждалась моментом одиночества. Вдруг вечернюю тишину прорезал звонок в дверь. Это был Михаил, как всегда неожиданно.

– Собирайся, в «Карамболь» съездим, – его голос был уверенный, не приемлющий отказа.

– С чего ради? – Анна пыталась быть равнодушной, хотя в животе что-то ухнуло вниз.

– А что пригласить уже нельзя?

Михаил по-хозяйски прошел на кухню и открывая ящики в поисках кофе, молча многозначительно посмотрел на Анну. Это не был полный любви и нежности взгляд, не было в нем страсти или желания. Михаил смотрел на нее как на человека, с которым его объединяет очень многое и которого он знает, как свои пять пальцев. Но девушка не замечала этого, в висках только отбивало: «Мы идем в бар вместе!!» У нее не зародилась мысль, что нормальные люди так не приглашают, не возникло сомнения о необходимости идти с ним куда-либо. Она просто была счастлива.

Анна быстро натянула белую водолазку, красиво обтягивающую ее конусообразную средних размеров грудь, одну ленту черных подтяжек присоединила на спинную часть джинсов, а другие две, протянув под руками, пристегнула к ленте на спине, что сделало ее грудь еще более привлекательной.

Вытащила шпильки из волос, и волнисто – пепельная копна упала ниже плеч.

Она вошла в комнату, где Михаил в ожидании ее, потягивал кофе. Их глаза встретились.

– Ты выглядишь как… сорванец, – усмехнулся от и в его глазах вспыхнула искра восторга.

Анна лишь пожала плечами.

«Карамболь» был самый популярный бар в городе, попасть туда было практически невозможно. Анна даже не удивилась, когда, подойдя к бару увидела длинную очередь желающих попасть в престижное заведение. Не удивилась она и когда высокий Михаил поднял руку к верху, чтобы его заметил «вышибала», и охранник с возгласом «заказной столик» стал махать Михаилу, приглашая зайти. Лицо Михаила ничего не выражало, было очевидно, что для него это обычная процедура, Анна же была в восторге. Она проходила мимо людей, и ей казалось будто она ступает по красной дорожке Каннского фестиваля и сотни завидущих глаз провожают ее.

Михаил взял Анну за руку и потянул к барной стойке, где были, как он выразился, «места для своих».

Бармен с бейджиком «Серж» на форменной жилетке дружественно пожал руку Михаилу и посмотрев на Анну, натянул дежурную улыбку.

– Тебе как обычно? – поинтересовался он у Михаила, – а что будет дама? – его речь был медленной и протяжной, а «вонючие» от похоти глаза оценивающе рассматривали девушку.

Михаил уверенно бросил:

– Мне как обычно и «отвертку».

Анну вдруг вывело из себя то, что Михаил решает за нее, даже не поинтересовавшись ее желанием. Она немного придвинулась к Сержу и с обольстительной улыбкой негромко проговорила:

– Дама будет сегодня коньяк, а «отвертку» оставьте для рабочего класса.

Спонтанное, непроизвольное удивление на какую-то долю секунды охватило Сержа, его брови взметнули вверх, рот немного приоткрылся, и он посмотрел на Михаила, лицо которого ничего не выражало. Он лишь махнул рукой, в подтверждение слов девушки.

Сержик постоянно вставлял французские слова в свою речь, по-видимому, считая, что это очень гламурно, экзотично, эротично и еще черт знает как. Такая речь немного напрягала Анну, и она заговорила с ним на французском. Бармен, протиравший бокал, застыл в ступоре, явно не зная, как реагировать на это. Михаил закурил сигарету, затянулся и запрокинув голову, выпустил дым вверх, явно показывая свое превосходство, уверенность в себе и права на эту девушку.

Вдруг бармен стал отвечать Анне на чистом французском с характерным картавым звуком «Р». Анна с любопытством, хитро улыбаясь, смотрела на Сержика и они оба рассмеялись.

– Мишель, это круто даже для тебя, – обратился от к Михаилу, – мадмуазель не просто очаровательна, она еще и образована и с хорошим чувством юмора, что большая редкость в наше время. Где ты нашел это очарование?

Лицо Михаила было довольным, словно у кота, облизавшего банку сметаны.

Анна оглянулась к выходу и заметила входящую медленной грациозной поступью пантеры яркую брюнетку. Ее яркий макияж притягивал к ней взоры и многие мужчины, не моргая смотрели на нее, будто ее раскачивающиеся, словно метроном бедра, гипнотизировали их.