Когда мертвые оживут
Шрифт:
Барб точно была в полушаге от психушки. Накричалась и умолкла, только всхлипывала. Но Ренни сообразил, что делать, и крепко обнял ее. Она не возражала. А если бы вместо этого он дал бумажную салфетку, могла бы и челюсть сломать.
— Ну прости, прости, я такой засранец!
Иногда нутряное чутье, усиленное развитым эгоизмом, заставляло Ренни чувствовать вину или что-то вроде того. Но что самое важное: обнимая Барб и настороженно поглядывая на застывшую руку, он пришел к простому умозаключению. В морге Виктора распотрошили, а он преспокойно приковылял назад. Потом сам Ренни скинул Виктора в канализацию, причем по кусочкам, но тот вернулся и оттуда, прямо через унитаз,
— Детка, я знаю, что для этой твари надо. Я уж сделаю так, чтобы больше нечему было возвращаться.
— И что ты придумал? — Барб успокоилась настолько, что взглянула в зеркало проверить, не слишком ли растрепалась.
Ренни приподнял тварь за расплющенный мизинец, с усилием подавляя желание выдать очередную пошлую остроту.
— У тебя же есть жаровня?
Ох, ну и воняло же оно! Помимо жуткого смрада, и само зрелище вышло премерзкое, но Барб заставила себя глядеть. Оба они смотрели, как догорают останки, а Ренни щипцами для барбекю разбивал обугленное, пока от костей и мяса не остался только пепел да черная слизь.
Тогда Барб потащилась в ванную, третий раз за день принять душ. Все никак не могла смыть со своей жизни остатки Виктора.
А Ренни все наблюдал, как черная слизь коптит и пузырится на углях. Запах шел как от пережаренной свинины.
Вытерев покрасневшие глаза, Ренни загасил жаровню. Все, готово. В дом идти не хотелось, кувыркаться с Барб тоже. Поспать бы. Просто поспать.
Вернувшись из ванной, Барб обнаружила на кровати безмятежно дрыхнущего Ренни. Фу. Сама вымылась, и простыни надо поменять. Но это завтра. Барб уселась на своей половине кровати, стараясь не разбудить сожителя.
Пора взглянуть правде в глаза: Ренни больше не будет прежним. Цветы увяли, гости разошлись. Победа над мертвым Виктором нехорошо пахла. Интрижка стала тягомотной и унылой. Сперва их возбуждала восхитительная тайна, но теперь цветущий луг превратился в топкое болото, где оба барахтаются, не в силах расцепиться, прервать любовную связь, словно пара несчастных перепуганных собак.
Она чувствовала, как будто внутри ее самой что-то умерло. Опустошенная, выжженная, опаленная, растраченная, Барб не хотела больше никаких страстей и наслаждений. Ей нужен только покой. Мертвый покой внутри и снаружи.
Как обычно, Ренни спал с открытым ртом и уже начинал похрапывать. Сейчас он далеко, ему на все плевать. И на нее, Барб, трижды плевать. Она осторожно ухватила его за нос и отвернула голову в другую сторону. Зарождающийся храп сменился бормотанием и сопением, потом затих.
Восприятие Барб так обострилось, что сейчас ее беспокоила даже пыль на простынях и одеяле. Пыль била в глаза — так и казалось, она ложится на душу слой за слоем, словно мокрый снег.
А вдруг это не пыль, а пепел от сожженных костей Виктора? От этой мысли Барб заплакала и никак не могла остановиться.
Охваченная горем, она не заметила, как маленький, самый упорный комок обгорелой плоти пролез меж расслабленных губ Ренни и легко скользнул по пищеводу, устремляясь прямым ходом в самую глубину тела. Туда, где сердце…
Дэвид Веллингтон
ДОБРЫЕ ЛЮДИ
Дэвидом Веллингтоном немало написано о зомби: романы «Monster Island», «Monster Nation» u «Monster planet», а также о вампирах, романы «Тринадцать пуль» («13 Bullets»),
Фильмом «Ночь живых мертвецов» Джон Ромеро в 1968 году создал канон, породил устоявшийся сегодня образ зомби — бездумных оживших трупов с бледной кожей, спутанными волосами, ввалившимися глазами, неуклюже ковылявших и жаждущих плоти живых. С тех пор зомби стали героями великого множества книг и фильмов. И чем дальше, тем разнообразнее их облики. Мы видели зомби, которые, вообще говоря, не мертвые («Двадцать восемь дней спустя»), зомби, несущихся за жертвами со всех ног («Рассвет мертвецов» Зака Снайдера), зомби-собак из «Обители зла», зомби-наци из «Операции „Мертвый снег“», зомби-супергероев из «Marvel Zombies» и даже зомби-стриптизерш из «Зомби-стриптизерши». Мы видели и комедийные фильмы о них («Зомби по имени Шон», «Добро пожаловать в Зомбиленд»). Теперь есть даже любовный роман о зомби («The Loving Dead» Амелии Бимер). Зомби вторглись и в классику девятнадцатого века («Гордость и предубеждение и зомби»). И конечно, у нас на виду монументальная трилогия Дэвида Веллингтона, где фигурируют разумные зомби, мумии и происходит эпохальная битва за будущее человечества.
Но иногда так хочется старых добрых канонических зомби, стонущих и ковыляющих неуклюже. Следующий рассказ предоставляет их нам в достаточном количестве, даже слишком. Дэвид Веллингтон возвращается к истокам. Он описывает компанию обычных людей, старающихся выжить, изучающих, что для этого надо делать и чего не надо, обрисованы жуткие дела, какими приходится заниматься после апокалипсиса. В общем, несмотря на все попытки модификации, пародии и перепевы, еще живы классические зомби в стиле Ромеро; столько лет спустя они активно брыкаются и готовы ухватить вас своими цепкими руками.
Над пустыней садилось солнце, окрашивая рыжие скалы в сотни оттенков пурпура и охры, превращая немногочисленные кусты, сумевшие выжить на обожженной земле, в страшных шипастых чудищ. Я понаблюдала, как несутся над головой жарко-алые облака, затем снова уставилась на изгородь.
И сердце мое замерло в груди.
Всего в паре футов от Кэнди появился мертвец. Он находился с внешней стороны изгороди, но изо всех сил налегал на сетку, и та уже поддалась. Лохмотья покойника выцвели от солнца, кожа была серой, губы, как и большая часть лица, отгнили, обнажая огромные желтые зубы — обломанные, неровные и на вид очень острые.
Трехлетняя Кэнди на мертвеца даже и не смотрела. Привыкла: они ведь постоянно слонялись неподалеку, щелкали оскаленными зубами. Всю недолгую жизнь она видела их где-то поблизости и знала, что мама всегда придет на выручку.
И я собиралась оправдать ее надежды — до тех пор, пока она сама не вырастет и не научится держать оружие.
Поэтому я не стала на нее кричать, пугать, отгонять подальше, а просто подняла лук и уложила стрелу на тетиву. Натянула ровно и спокойно, неторопливо прицелилась. Тетива зазвенела, стрела не издала ни звука, пролетев сквозь изгородь и череп мертвеца, так что острие вышло с другой стороны.