КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ
Шрифт:
Когда я начал рассказывать Саре, как провел более двух часов, ползая на коленях по гнилой лодке, в которой были найдены три разлагающихся трупа, она скорчила гримасу и прервала меня:
– Какая мерзость! Кто-то рассказывал сегодня в теннисном клубе, что у трупов были отрезаны руки и ноги. Это правда?
– Увы, да.
Она поморщилась.
– Об этом даже противно думать. Эти китайцы ведь были рабочими с фабрики? Но разумеется, такие люди не могут иметь ничего общего с… с вашими родителями.
– Напротив, полагаю, это преступление все-таки имеет отношение к делу моих родителей.
– Вот
– Желтого Змея.
– Простите?
– Это коммунист-предатель. Желтый Змей.
– Ах да. Какая разница, все это так мерзко! О чем только думают китайцы, перегрызая друг другу глотки в такой момент? Как вы считаете, красные и правительство могли бы хоть ненадолго сплотиться перед лицом японской угрозы?
– Боюсь, ненависть между коммунистами и националистами зашла слишком далеко.
– Вот и Сесил так же считает. О, вы только посмотрите на него! Ну как он может так играть?
Я проследил за направлением ее взгляда и увидел, что сэр Сесил, сидевший к нам спиной, сполз на бок и почти всей своей тяжестью лежит на столе. Казалось, он вот-вот упадет со стула.
Сара взглянула на меня с явным смущением. Потом встала, подошла к мужу, положила руки ему на плечи и начала что-то тихо говорить ему на ухо. Сэр Сесил очнулся, посмотрел вокруг. Вероятно, в этот момент я на секунду отвлекся, так как не могу сказать точно, что произошло дальше. Когда я снова посмотрел в их сторону, Сара, покачиваясь, словно ее ударили, шла обратно. На какой-то миг мне показалось, что она сейчас потеряет равновесие, однако ей удалось устоять. Я взглянул на спину сэра Сесила, который опять сидел ровно, сосредоточившись на игре; ни за что нельзя было бы сказать, что он – виновник неуверенной походки жены.
Сара увидела, что я смотрю на нее, улыбнулась и, подойдя, села рядом.
– Он устал, – сказала она. – У него еще столько энергии. Но в его возрасте следует больше отдыхать.
– Часто вы бываете в этом заведении?
Она кивнула.
– И еще в нескольких таких же. Сесил не любит шумных и ярко освещенных мест. Он считает, что в подобных клуба» невозможно выиграть.
– Вы всегда сопровождаете его в этих вылазках?
– Должен же кто-то за ним присматривать! Он, знаете ли, немолод. О, для меня это ничуть не обременительно! Мне даже интересно. К тому же здесь перед нами приоткрывается истинное лицо города.
Шумный вздох донесся от игорного стола, и все игроки заговорили одновременно. Я видел, как сэр Сесил попытался встать, и только тут понял, насколько он пьян. Он шмякнулся обратно на стул, но вторая попытка увенчалась успехом, и он, шатаясь, направился к нам. Я поднялся, приготовившись обменяться рукопожатием, однако он положил руку мне на плечо – не в последнюю очередь, чтобы сохранить равновесие, – и воскликнул:
– Мой дорогой мальчик, дорогой мой мальчик! Я так рад вас видеть.
– Поймали вы удачу, сэр?
– Удачу? Ал нет, нет. Паршивый вечер. Вся эта проклятая неделя была гнусной, гнусной, гнусной. Но ведь никогда не знаешь заранее, что будет. Я еще поднимусь снова – ха-ха! Восстану из пепла.
Сара тоже
– Послушайте, хотите коктейль? Внизу есть бар.
– Благодарю вас, сэр, но мне пора возвращаться в отель. Завтра снова предстоит трудный день.
– Приятно видеть, что вы усердно работаете. Я, конечно, и сам приехал в этот город с намерением кое-что тут наладить. Но видите ли, – он наклонился ко мне так, что его лицо оказалось всего в одном-двух дюймах от моего, – для меня это оказалось слишком темным делом. Пока – слишком темным.
– Сесил, дорогой, давай поедем домой.
– Домой? Эту крысиную нору в отеле ты называешь домом? У тебя, моя дорогая, передо мной преимущество, поскольку ты – бродяга. Вот почему тебе все нипочем.
– Давай уедем, дорогой. Я устала.
– Ты устала. Моя маленькая бродяжка устала. Бэнкс, вы на машине?
– К сожалению, нет. Но если хотите, я попробую найти такси.
– Такси? Вы полагаете, что здесь Пиккадилли? Думаете, здесь можно поймать такси? Скорее эти китайцы перережут вам горло.
– Сесил, милый, пожалуйста, посиди здесь, пока Кристофер найдет Бориса, – взмолилась Сара и, обернувшись ко мне, пояснила: – Наш шофер должен быть где-то неподалеку. Вас не слишком затруднит найти его? Бедный Сесил устал сегодня немного больше, чем обычно.
Изо всех сил стараясь изобразить прекрасное настроение, я вышел из здания, мысленно делая заметки, чтобы не заблудиться на обратном пути. Площадь была все так же забита людьми, но чуть поодаль я увидел улочку, где в ожидании пассажиров выстроились рикши и автомобили. Я протолкался туда и, переходя от машины к машине, стал называть имя сэра Сесила шоферам разных национальностей, пока наконец не нашел тою, кою искал.
Когда я вернулся к игорному дому, Сара и сэр Сесил уже ждали на пороге. Она обеими руками поддерживала мужа, но казалось, его высокая сутулая фигура вот-вот сокрушит ее. Подходя, я услышал, как он говорил:
– Это тебя здесь не любят, моя дорогая. Когда я бывал здесь раньше один, они всегда относились ко мне, как к королевской особе. Да, к королевской. А таких женщин, как ты, они не любят. Женщина в их понимании должна быть либо леди – либо шлюхой. А ты – ни то ни другое. Вот почему они тебя ни в грош не ставят. Пока ты не настояла на том, чтобы таскаться сюда за мной, я забот не знал.
– Пойдем, дорогой. Вот Кристофер. Отлично, Кристофер. Посмотри, дорогой, он нашел Бориса.
До «Метрополя» было не так далеко, но машина еле ползла, пробиваясь сквозь толпы прохожих и рикш. На протяжении всею пути Сара поддерживала сэра Сесила за плечи, а он то и дело проваливался в сон. Но стоило ему на секунду очнуться, как он стряхивал ее руку. Между тем Сара лишь смеялась и продолжала поддерживать супруга, чтобы он не свалился на бок из-за тряски.
Когда настал момент проходить через вращающиеся двери «Метрополя» и подниматься в лифте, мне пришлось взять на себя заботу о нем. Сара же, делая вид, что все в порядке, бодро здоровалась со встречавшимися в вестибюле служащими отеля. Потом мы, наконец, оказались в люксе Медхэрстов, и я водворил сэра Сесила в глубокое кресло.