Когда мы мечтаем
Шрифт:
– Спасибо, что забрал ее, эта книжка… она много для меня значит.
– Я обратил внимание на заметки, – он поморщился, будто собираясь извиниться за то, что пролистал их. – Твои?
Я покачала головой.
– Мамины.
– Она, как и ты, любит читать?
– Любила. Да.
Мой ответ на секунду выбил его из колеи.
– Мне очень жаль.
Я слабо улыбнулась, не желая видеть сочувствие на его лице.
– Ничего.
Мы помолчали. Уютная тишина, которую нет нужды заполнять пустыми словами.
– Надеюсь,
– Звучит, словно у тебя есть опыт в забрасывании непрочитанного.
Я обрадовалась смене курса.
Чжэ Ён снова растекся по скамейке. Я ощущала исходящее от него тепло, хотя сама подмерзла: садясь, я оставила между нами расстояние, которое теперь уменьшилось.
– Мне казалось, это очевидно. Мы уже почти 48 часов как знакомы, и девяносто процентов наших разговоров вертится вокруг книг.
– Ты не похож на типичного книжного червя.
– Ох, теперь я заинтригован. На кого же я похож? – удивленно спросил он.
– Просто… на кого-то.
«Кого-то». Прекрасно, Элла.
Ничего лучше в голову не шло. Он довольно харизматичен, так что едва ли в свободное время бродит между стеллажами в книжном. Одежда, поза, то, как он держится, – от него сложно отвести взгляд.
– На «кого-то» в хорошем смысле? Или мне стоит…
Громкий звонок прервал Чжэ Ёна. Он скрючился, вытаскивая телефон из кармана брюк, и бросил взгляд на экран. Отобразившаяся на лице гримаса ясно дала мне понять, что это не извещение о выигрыше в лотерее.
– Всё в порядке? – уточнила я робко.
Он снова откинулся на скамейку. Закрыл глаза, между бровями прорезалась маленькая морщинка, и я обратила внимание, какие у него длинные темные ресницы. Почти до самых скул.
Вместо ответа он вздохнул:
– Мне пора.
Несмотря на это, он даже не попытался подняться.
Его рука расслаблено лежала на скамье, но меня не отпускало чувство, будто над ним собрались грозовые тучи. Я попыталась придумать, чем разогнать их, но в голову ничего не шло.
Я оглядела парк. Неподалеку стояла тележка с мороженым и за ней парнишка, уткнувшийся в телефон. На дорожке перед ними порывом ветра кружило листья, тихо покачиваясь, шелестели деревья. Так спокойно. Будто от городской суеты нас отделяет куда больше пары метров.
– Не замерзла?
Я вздрогнула. Голос Чжэ Ёна вырвал меня из размышлений, и я обернулась к нему.
– Да нет. А что? Ты замерз?
Он с прищуром посмотрел на меня и кивнул на мои руки. По ним бегали мурашки. С тех пор как я несколько часов назад вышла из дома, температура упала, однако все еще оставалась выше обычной майской.
– Вообще-то, я как раз собиралась спросить, не хочешь ли ты мороженого, – я покосилась в сторону тележки. – Но, кажется, от одной мысли об этом веет холодом.
Чжэ Ён улыбнулся.
– Ты бы пригласила
Я кивнула.
– И даже с радостью угостила бы тебя шариком-другим.
– Заманчивое предложение, – он улыбнулся, от чего на правой щеке появилась ямочка. – Но мне и правда пора. В следующий раз не премину напомнить.
Следующий раз. Я осторожно поинтересовалась:
– И когда это, по-твоему, будет? А то нам с кошельком стоит подготовиться.
Чжэ Ён поглядел так, будто точно знал, что на самом деле меня волнует. Он задумался, прежде чем ответить.
– Когда ты прочтешь «Гарри Поттера», а у меня… на работе будет больше времени для спонтанных свиданий.
Услышав это, я навострила уши.
– Кажется, ты тоже трудоголик.
– Тоже? – удивленно переспросил он.
– Моя старшая сестра.
Порыв ветра растрепал мне волосы, и, стоило холодку скользнуть за ворот, я передернула плечами.
– Она почти живет на работе, а домой ходит как в гости.
Чжэ Ён скользнул взглядом мимо меня, на лице у него застыло странное выражение. Горечь? Тоска? Мое умение распознавать чужие эмоции всегда работало через пень-колоду. Но если в чем я и знала толк, то в глубоко потаенном страдании. Случались плохие дни, когда собственное отражение смотрело на меня этим взглядом. Последние годы все реже, но такие дни на цыпочках подкрадываются со спины и наносят удар, когда меньше всего ждешь. И вот, повседневные заботы уже высятся надо мной горами, а до вершин и взглядом не достать.
Это похоже на хождение по канату: с одной стороны, каждый шаг дается с трудом, мозг истерит, что я должна вернуться к себе в комнату и спрятаться от всего мира. А с другой стороны, я точно знаю, что должна взять себя в руки. Насколько это возможно. В итоге я замирала на склоне горы, дни превращались в недели, а горы с каждой невыполненной задачей только росли.
Я тряхнула головой, избавляясь от мыслей. Не хочу об этом думать.
– Вы живете вместе? – спросил Чжэ Ён.
– Да, мы с младшей сестренкой переехали к ней после смерти родителей, – пояснила я, стараясь подобрать тон, который говорил бы: все нормально. Прошло достаточно лет, боль от этих слов уже не так сильна.
Чжэ Ён сморгнул, будто пробудившись ото сна, и с непонятным выражением лица спросил:
– Тяжело?
Вопрос, настолько далекий от всего, что вертелось у меня в голове с начала нашей встречи, что какое-то время я просто в замешательстве смотрела на Чжэ Ёна. Можно было бы разрядить обстановку и сострить в ответ. Но он сидел передо мной с этой морщинкой на лбу, сосредоточенным взглядом и выглядел так серьезно, что я быстро отвергла идею с шуткой.
– Бывает, – призналась я наконец. – Дело не только в работе. Время от времени возникает такое чувство, будто мы живем на разных планетах и лишь иногда пересекаемся на орбите.