Когда мы потерялись в Стране снов
Шрифт:
Мейсон уже поглядывает мне через плечо, ища какого-нибудь другого собеседника, когда я говорю:
– Слушай, приятель. Я делал всё это во сне. Я управлял сном. Я знал, что это был сон! – Я ещё даже не добрался до момента с Себом.
Он делает шаг назад, немного театрально, и смотрит на меня, полуприкрыв глаза.
– Ты что? Ты «управлял» сном? – говорит он, изображая пальцами кавычки. – И как это работает?
– Я… я не знаю, на самом деле. Я как будто спал и не спал одновременно?
Он
– Да, приятель! Да! Именно это и произошло. Говорю же…
– Да ты чокнулся! Такое просто невозможно. Ты спал, Малки, приятель. Нельзя одновременно спать и не спать.
– Но это правда, Мейсон! Я был там. И мой брат тоже!
– Тебе приснился твой брат? Тоже мне!
– Нет! Я имею в виду, что мой брат…
Я уже собираюсь рассказать ему, что Себу приснился тот же сон, что и мне, одновременно со мной. Что мы с Себом разделили мой сон. Но, когда с лова уже формируются у меня на языке, я осознаю, что окружающие повернулись послушать и что из-за этого меня станут считать ещё более чокнутым.
– …Ну да. Ты прав, – спустя мгновение говорю я и замолкаю.
– Честное слово, Белл. Летние каникулы тебе мозги-то подплавили. – Мейсон протискивается в очереди вперёд мимо каких-то пятиклашек. Он как будто старается убраться от меня подальше, но, может, он просто проголодался. Но всё идёт к тому, что в первый учебный день обедать я буду один.
Себ видел тот же сон, что и я.
– Это называется «сны наяву», Малки, – произносит голос у меня за спиной. – И я тебе верю.
Глава 19
Я поворачиваюсь и вижу Сьюзен Как-Её-Там, которая всё это время стояла рядом со мной, а я и не знал.
– Что? – переспрашиваю я.
– Я слышала, что ты говорил тому мальчику. Я не думаю, что ты лжёшь.
Она отделилась от своей компании, чтобы встать со мной. Девочки, с которыми она была, – наверняка играют в школьном оркестре – не сводят с неё пристальных взглядов, и она понижает голос, пока её не становится невозможно подслушать за гомоном школьной столовой.
– Это называется «сны наяву», или «осознанные сновидения». Такое встречается чаще, чем ты мог бы подумать. – Вот оно опять: отчётливая, взрослая манера говорить. – Моя бабушка это умеет. Снова здравствуй, кстати.
Я отчасти ожидаю, что она протянет руку и скажет: «Как поживаешь?», но она этого не делает. Она тянется за куском киша, и до меня доносится её запах: стиральный порошок и яблоки. Прямые чёрные волосы скрывают половину её лица словно занавеской, и она заправляет их за ухо. Я невольно замечаю, что ногти у неё чрезвычайно аккуратные и чистые.
Я ничего не говорю, но иду за ней следом к дальнему столу, гадая, что подумают люди. Девчонки вроде неё и мальчишки вроде меня
– Если ты можешь такое делать, Малкольм, это очень особое умение. Воистину очень особое.
Она говорит так, словно каждое произносимое ею слово важно и она ожидает, что её будут слушать.
– Это что…? – Я осознаю, что не знаю, как ловчее об этом спросить. – Это какая-то китайская фишка?
Она прищуривается.
– Китайская фишка?
– Ну… ну просто, знаешь, ты выглядишь… я подумал… вдруг твоя семья, знаешь… – Я обидел её? Сложно сказать. Сьюзен расслабляет глаза и улыбается.
– Нет. Не китайская, Малкольм. Тибетская. Хотя моя мамуля китаянка, мой папуля с Тибета. Как и Мола, с которой ты уже познакомился. Это тибетское слово, означающее бабушку.
Я с умным видом киваю, как будто когда-то слышал о Тибете, и одновременно думаю – мамуля и папуля? Кто так говорит вообще? Ей придётся завязать с такими словечками, если она собирается выжить в Марденской средней школе.
– Ты знаешь, где находится Тибет? – спрашивает Сьюзен, будто ведя «светскую беседу», как взрослые. Она кладёт в рот кусочек киша.
– Что? А! А, Тибет? Ну да, ясное дело. Она там, эм… возле, ну знаешь, того места…
Сьюзен даёт мне перебирать слова – намеренно, я думаю. Потом говорит:
– Ничего страшного. Многие люди не знают, где это.
Я киваю и хмурюсь, делая вид, что поддерживаю разговор.
– Он совсем маленький, правда?
– Примерно в пять раз больше, чем Соединённое Королевство. – Она даёт мне время осознать услышанное. – Он располагается между Непалом и Китаем. Ты, наверное, слышал о горе Эверест, самой высокой горе в мире. Половина его расположена в Тибете.
– Половина?
– Да. Граница между Непалом и Тибетом пролегает через вершину Эвереста, хотя мы называем его Джомолунгма – Божественная Мать Мира. Теперь Тибет – часть Китая, но раньше всё было иначе. Мой папуля считает… впрочем, неважно.
«Да-да, – думаю я. – Я про сны хочу узнать».
– Что касается снов? – говорит Сьюзен, без усилий возвращаясь к теме разговора. – Не могу сказать, что это отличительно тибетское умение. – Она прожёвывает ещё один кусок и задумчиво смотрит вверх. – Я так не думаю. Но моя Мола практикует форму тибетского буддизма под названием «бон». Много лет назад она росла в городе под названием Шаншунг. Это очень далеко от столицы.