»Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…»
Шрифт:
А вот летом 1939 года, когда перед советским руководством вставал во весь рост грозный выбор между пактом с Гитлером и возможной войной с ним, итоги этой работы были ещё весьма и весьма гадательны.
Но вот одно Сталин знал тогда совершенно точно. Он знал, что все имеющиеся на тот момент советские танки фактически бессильны перед немецкой противотанковой артиллерией.
Авиация.
«Чайки» и» ишачки» на момент создания были вовсе не плохими самолетами. Это доказали всё те же события в Испании. В 1936–37 годах
Да что И-16.Бомбардировщики СБ одно время летали там без сопровождения истребителей: у них скорость превосходила скорость истребителей всех зарубежных марок (до появления там первых» Мессершмиттов»).
Немцы, учтя опыт Испании, модернизировали свои самолеты. На заключительном этапе войны в Испании появился пушечный МЕ-109Е, сразу завоевавший господство в воздухе.
Надо сказать, что информация об этом до Сталина дошла не сразу. Мастерство лучших советских лётчиков, отобранных для войны в Испании, позволяло до определённой степени нивелировать техническое превосходство германских истребителей.
Хотя и делали они тогда, надо признать, что-то, на грани невозможного — противостояли почти на равных на своих И-16 и И-153 с пулемётным вооружением и скоростями не выше 430 км в час немецким» мессершмиттам», вооружённым пушками и легко достигавшим скорости 540 км.
Это позволяло руководству ВВС и авиационной промышленности до определённого момента бодро рапортовать наверх, что всё у них в порядке. И только, когда на самый верх стали доходить письма рядовых лётчиков, обеспокоенных происходящим, начались приниматься меры.
Меры, как это было в обычае у Сталина, были предприняты самые что ни на есть кардинальные.
Конечно, тягаться в высоких технологиях с одной из самых передовых и технически развитых держав Европы было, казалось бы, занятием попросту безнадёжным.
Только, Сталин, как всем это сейчас хорошо известно, был тупой. Поэтому, слова такого —»безнадёжность» — попросту не знал. В силу неграмотности.
Обратите внимание.
Именно тогда, накануне войны произошёл качественный скачок развития советской военной техники. Это все прекрасно знают.
А почему он произошёл?
Если бы советское руководство всё устраивало в качестве танков и самолётов, зачем нужна была тогда такая масштабная ломка производства? И ведь не улучшали же уже существующие модели, как мы знаем. Вместо этого создавали новые, часто принципиально новые системы.
Или, кто-то полагает, что произошло это само собой? Случайно?
Вот так, собрались случайно несколько гениев и случайно все вместе вдруг изобрели что-то выдающееся. Каждый в своей отрасли.
На самом деле, ясно, что всем им одновременно была поставлена некая задача.
Вот так всё тогда просто и обстояло.
Были найдены
Только и всего.
Это, кстати, для кого-то является доказательством подготовки Сталина к завоеванию Европы. Глупость этого мнения комментировать не хочется. Поскольку, когда давно и планомерно что-то готовят, вооружение готовят тоже давно и планомерно. Здесь же — скачок, взрыв, революция, если угодно. Так что причина здесь явно другая. Она и была другой.
Такие взрывы выдаются не в плановом порядке. Они случаются только тогда, когда кто-то что-то спасает. От смертельной опасности.
Но я несколько отвлёкся.
Ясно одно. Сталиным делалось тогда все возможное и невозможное для ликвидации отставания от немцев по вооружениям.
Вот что об этой гонке писал конструктор А. Яковлев:
«…В 1939 году после финала испанской трагедии, когда оказалось, что наша авиация по боевым качествам уступает немецкой, ЦК и правительство осуществили полную перестройку авиационной промышленности и науки. Сталин установил тогда фантастически короткие сроки для создания новых, стоящих на вполне современном уровне боевых самолетов. И волей партии фантастика стала реальностью…»
Волей партии. Ага.
Но если отвлечься от обязательных в то время реверансов в сторону партии, вдумаемся.
Вполне трезвый человек, инженер, конструктор, чья жизнь проходила в мире цифр, формул, расчетов, говорит о том, что было сделано в эти годы, как об овеществленной фантастике.
Заметим, что было применено именно это слово.
Сказано не писателем. Сказано сугубо практичным человеком. Привыкшим иметь дело с чертежами и цифрами. Живущим в среде, формируемой технологическими процессами.
И сказано не по горячим следам, а спустя годы и годы. Спустя достаточное количество времени, чтобы глядеть можно было на всё это хладнокровно и взвешенно.
При этом учтем, что занимаемый в то время Яковлевым пост (заместитель наркома авиационной промышленности) позволял ему говорить о предмете с полным знанием дела. Уж он-то, наверное, имел отчетливое представление о пределах возможности тогдашней советской промышленности.
Однако, не будем забывать и о том, что всё это дало результат намного позднее, в 1940–41 годах.
Тогда же, в 1939 году, когда только ещё формулировалась и ставилась задача по коренному улучшению качества военной техники, никто, естественно не мог ещё знать, будет ли результат. И, если будет, то какой?
И снова зададимся вопросом.
Что должен был учитывать летом 1939 года Сталин, когда взвешивал перспективы возможного военного столкновения с Германией?
Хасан.
Всего за один год до этих судьбоносных размышлений произошёл знаменитый конфликт с Японией в районе озера Хасан.