Когда настанет время возмездия
Шрифт:
«Уничтожь его, Алек, это так просто. Это нужно было сделать давно».
— Стоит только тебе остаться с ней один на один, как тут же появляются гибриды, — цедит Алек, ссылаясь на то, что ему в первую очередь нужны ответы, которые он собирался достать любой ценой.
Не той, что пришлось заплатить, но сейчас уже терять нечего.
— Я никогда бы не причинил ей вреда, — говорит Елай настойчиво, даже немного огрызаясь, но это звучит как-то уж слишком искренне, что вновь вызывает у Алека смех.
Ему не хочется признаваться, но он и сам это знает. Вот только его мотивы…
— Я
— Она моя сестра, — перебивает парень, а Алека точно кто-то под дых бьёт, насколько это выбивает его из себя.
А самое отвратительное, что эта мысль ни разу не покидала его разум. Это было слишком очевидно, но в то же время слишком просто, что он не мог её принять, даже не мечтая рассчитывать на что-то хорошее.
Теперь его руки разжимаются, на мгновение, потому что в следующую он их сжимает на воротнике Елая.
Слишком просто, напоминает он себе.
И слишком хорошо для того, кто привык идти только сложными путями.
— Я бы никогда не причинил ей вреда, — вновь повторят парень, стоя на своём и не отступая от Алека, который теперь иначе смотрит на лицо парня, видя то, что он не замечал раньше.
Это черты лица. Внезапно он видит в нём Лену, его руки тут же падают и он отшатывается чуть назад, не в силах справиться с ощущением, что на месте Елая сейчас стоит она.
Шок, это не то состояние, в котором Алек пребывает. Нет. Он знал, твою мать, знал! Просто никак не хотел принимать.
Ярость. Свирепая, необузданная ярость — на себя, на правду, на реальность и на чёртова сукина сына, что их всех одурачил, — вот, что в нём кипит похлеще, чем в ядерном реакторе, способным разнести пол планеты. Алек со всей дури пинает первый попавшийся камень, который отлетает куда-то далеко в дебри деревьев, что даже не слышно, где он приземляется, и начинает расхаживать вдоль пустынной трассы, заложив руки за голову.
— Какого демона, ты ни разу ей не сказал? — требует Алек, останавливаясь от греха подальше в двух метрах от парня, что так и остаётся стоять возле своей машины.
Он по-прежнему не может за себя отвечать, а теперь оторвать ему голову будет подобно тому, что он сам же и всадит нож в сердце Лены.
Елай же сейчас выглядит каким-то другим: серьёзным и собранным. Совсем не тем болваном, которым он выставлял себя, хотя Алек и не раз замечал, что весь его образ дешёвая фальшивка.
— И ты ей тоже не скажешь, — как ни в чём не бывало отзывается тот, что у Алека в очередной раз вырывается усмешка.
— Чёрта с два.
Вот теперь заводится Елай, черты его лица мигом становятся жёсткими.
— Она не должна узнать, что бы ни случилось.
Елай делает угрожающий, предупредительный шаг, и Алек понимает, что конфликт между ними совсем не исчерпан. Он тоже это чувствует, кем бы он ни был Лене, этот парень по-прежнему выводит Алека из себя.
— Я не буду ей лгать, — бросает он, на что Елай только издевательски усмехается.
— Правда? Тогда может
Он понял и раскусил их. Хотя стоит ли удивляться? Определённо, нет. Этот парень умён, и Алек ни на секунду в этом не сомневался, осознавая, что будь он не таким смышлёным и хитрым, никогда бы не выбрался от Виктора. Вопрос в другом, как его обыграть?
— Ты тоже повяз в дерьме, блондинчик, и поверь, стоит только мне открыть рот, как всё внимание с меня переключится на тебя, и Лене ещё долго не будет до меня дела, — продолжает Елай говорить, но уже не с таким превосходством, отходя обратно на шаг назад. — Ты не скажешь ей про меня, и не скажешь никому, если не хочешь на самом деле разбить ей сердце.
И снова этот парень делает это — вызывает усмешку. Алек не совсем понимает, на какие рычаги тот решил надавить.
— Разбить ей сердце? Назови мне хоть одну причину, как я это сделаю?
Елай уже не такой довольный, когда ему приходится сказать следующее:
— Она только что потеряла родителей, — говорит он, а у Алека точно что-то сжимается внутри, от упоминания, как на самом деле всё обстоит. — И тут ты заявляешь, что я её брат, которого она может лишиться в любой момент, пока мы не разобрались с Виктором. Стоит мне один раз засветиться перед ним, что я на самом деле жив, как он тут же откроет на меня охоту. Я не хочу ей причинять боль, так будет лучше. По крайней мере, пока мы не уберем с этой доски Виктора.
— Чертов, сукин сын, — вырывается у Алека, и он тут же отходит, желая просто куда-то себя деть.
Он прав. Прав, твою мать, и Алек ненавидит тот факт, что он ничего не сможет с этим сделать. Это разобьёт Лене сердце. Особенно сейчас. Подарить ей одного самого настоящего родного человека и тут же его отнять. Она и так была на грани, что с ней будет сейчас? Алек понятия не имеет, как ей удасться пережить смерть родителей. А тут ещё брат…
Как бы ни хотелось признавать, но Елай и вправду дорожит ей. И это… оно выворачивает Алека, потому что каждый раз ему крышу сносило от ревности и гнева, когда он видел в нём проявления заботы и трепета. Он сходил с ума от непонимания, что этому парню вообще нужно от Лены, когда тот не предпринимал ни единой попытки к флирту.
Алек был слеп.
А ещё правильнее, ослеплённым эмоциями, которые никак не может победить, чтобы мыслить ясно, как тому подобает его положение. Скольких стычек можно было бы избежать, если бы Алек давным давно пригляделся бы к парню с другой стороны?
Но единственное, чего он хотел, избавиться от него. Доказать Лене и всем остальным, что он предатель. Но даже Ники долго была против затеи вывести его на чистую воду, она решила подыграть лишь в самом конце, и то только увидев возможность надавить на Лену, а не на Елая.