Когда наступит ночь

Селецкий Алексей

Девушка в круге оказалась не слишком миниатюрной. С самого Александра ростом; к счастью, не его комплекции. Не будь она такой худой, нести на плече, да еще с дыркой в боку, было бы трудно. И сейчас нелегко – как мешок с картошкой, но хорошо, что не хуже.

Удивился, не увидев главного колдуна – только черный балахон валялся да поблескивал нож. Некогда. Кусты – воющий человек, зажимающий окровавленное лицо. Похоже, ему не до нас. По выбежавшим на поляну стрелять на прощание не будем. Пусть они заботятся о своих приятелях, а не о нас думают. Мы уже ушли, нас здесь нет и не будет. В ближайшее

время – точно, потом – не обещаю. Слишком уж место интересное.

Александр бежал через кусты, петлял между деревьями, спотыкался о корни и чудом не ронял свою ношу. Спасибо тренировкам. Его научили временно загонять свою боль за грань восприятия, подсказали, как выложить все силы до конца. Никогда раньше не выкладывался, а теперь придется. Чем это обернется впоследствии, думать не хотелось. Ничто в мире не дается бесплатно, даже сыр в мышеловке стоит денег.

Тело девушки все время пыталось соскользнуть с левого плеча. Голая и скользкая от крови… И вообще, ее так долго не протащить. Погони вроде бы пока не слышно? Можно заняться и ранеными. Собой в том числе. Иначе потом потребуется не врач, а гробовщик.

Впереди показалось какое-то открытое пространство. Еще два десятков шагов – и вот он, край обрыва. К сожалению, не того, под которым катер. Убегая по лесу, Александр вышел с другой стороны оврага.

Посвистывал и плакал ветер в ветвях. Далеко внизу ворчала река. «Судака здесь много», – почему-то вспомнился водитель автобуса и его советы. Если не хватит сил уйти отсюда – еще и раки расплодятся, корма им хватит. Справа виднелись какие-то кусты – лучше сместиться туда, а не торчать на фоне неба. Снова поднять на плечо девушку сил уже не хватило, пришлось тащить по земле. Оч-чень эротическая сцена. Так и просится простое русское определение: зае…ся он с этими делами.

При всем при том девице сейчас отнюдь не жарко. На поляне хоть костры были, а здесь сырость и ветер. Так и загнуться от переохлаждения недолго. Вот же дуб, не догадался хоть черный балахон из круга подхватить! Впрочем, не до того было.

Над головой мелькнула крылатая тень, ухнула. Александр помахал рукой: все нормально, спасибо… А теперь не полетел бы ты ухать подальше, демаскируешь же! И вообще, о филине подумаем позже. Молодец он, помог, ничего не скажешь.

Кстати, надо свежий рожок вставить. Последний. И в этом еще половина осталась.

Тихо скрипнула защелка. Все, можно заняться другими проблемами. Например, снять «куртку камуфлированную утепленную», не выворачивая при этом правую руку и не потревожив лишний раз дырку в ребрах. Ох-х-х, с-сука! Все-таки на секунду перехватило дыхание и потемнело в глазах. Никакая тренировка не заменит полноценное обезболивание. В разведке были шприцы-тюбики с промедолом. Здесь из подручных средств только пахнущий кровью и дымом рукав. Кусать его противно до тошноты, но приходится. Звериный какой-то инстинкт, наследство диких предков: если сильно болит, надо кого-нибудь за это загрызть, и сразу полегчает.

Все-таки куртку он снял. Сразу влажное от пота и крови тело резанул ветер. Бедняга, а каково ей-то приходится! Впрочем, она ничего не чувствует и не воспринимает. Александр наклонился над девушкой, прикрыл курткой. Здорово ее об

кусты ободрало, пока бежал. Ничего, все же лучше, чем нож в сердце. Всмотрелся в лицо – и наконец узнал ее. Та самая длинная певица, которая у Коли пела нечто рыцарское. Это у нее две линии Древней Крови. Вот, блин, мелодрама! Прямо Вальтер Скотт какой-то. В детском сериале американской постановки. Доблестный рыцарь спасает прекрасную красавицу из рук кровожадных колдунов. Причем в последний момент спасает, заметим. Все по правилам и по законам жанра. По тем же правилам красавицы приходят в себя, если их поцеловать.

Простите, господа зрители, но ситуация сейчас скорее напоминает фильм ужасов. Была бы здесь съемочная площадка, можно было бы надеяться на хэппи-энд. Увы, всегда нужно надеяться только на себя. И на проверенные приемы. Куда там давеча Натаныч давил?

Тело под окровавленной курткой дернулось. Жива пока что. Пора, красавица, проснись! Не хочет. Хотя веки явно дрогнули. Ну тогда пардон, мадмуазель. Придется по щекам бить для ускорения процесса.

Наконец глаза открылись. Ни единой мысли во взгляде не было. Почему-то ожидал удивление и подозрение – как тогда, на прощание. Ничего. Пустота.

Потом, потом будешь на девичьи глаза любоваться! Пусть пока в себя придет. Есть дела поважнее – бок, например. Рубашка пробита, вокруг – темное липкое пятно. Черт с ней, некогда опять возиться, снимать – вспорол ножом. Тельняшка приклеилась и дергала рану при каждом движении. Ну ничего, хоть кровь остановилась. А чтобы не дергало, придется присохшую часть аккуратно вырезать – прости, «тельник»! Теперь для нажежности все это надо примотать получше. Натаныч все-таки молодец, настоял на своем, всучил «индик». Конечно, может, и обошлось бы, но примета все-таки сбылась. «Не бери – воспользуешься!» С другой стороны, не возьми его, хорош бы сейчас был…

Прорезиненная оболочка перевязочного пакета рвалась с хрустом. Александр уже собирался дернуть за ниточку на второй обертке, бумажной, когда рядом взвилось что-то розово-красное. Куда, дура!!!

Прыгнул, сбил, зажал рот, не дал закричать на весь лес. Придавил дергающееся тело.

– Не кусай ладонь! Зубы выбью! Тихо, не мычи! Найдут – убьют! Твою мать, да что, глушить тебя?! – Александр перехватил нож поудобнее, примерился рукояткой ко лбу. Подействовало. Вот теперь взгляд стал вполне знакомым. Подозрительным. Попробовала вырваться, мотнула головой – слипшиеся от крови длинные волосы хлестнули по плечам.

Александр попробовал убрать руку с лица – молчит. Уже хорошо, можно говорить дальше.

– Слушай, если ты так хочешь свободы, я тебя сейчас отпущу. Ори и бегай сколько хочешь, а я пошел. Но куртку заберу, она все-таки моя. А ты можешь замерзать здесь или возвращаться к своим знакомым, они будут рады. Понятно?!

– Т-ты к-кто?! – зубы заметно стучат. От холода или от страха. Похоже, она его еще не узнала. Или просто не запомнила тогда.

– Робин Гуд в пальто. Охотник. Леший – шел да нашел, не люблю шабашей в своем лесу. Короче, сейчас мы тихо спускаемся вниз, садимся в катер и уе… отсюда к такой-то матери. Пока нас не нашли. Но сперва ты поможешь мне перевязаться, иначе будешь тащить на себе.