Когда наступит вчера
Шрифт:
Восковые свечи медленно оплывали в бронзовых зеленоватых шандалах, танцующее пламя норовило сорваться с фитиля и отправиться гулять вместе с бродившим по комнате сквозняком.
– Я, между прочим, – поспешил уведомить меня задержанный, удобнее усаживаясь на тяжелый заеложенный табурет, – я не абы кто, а персона научная! Всяких гадов изучаю, ну и там… Разных тварей, паразитов…
– Клин, слышь, – восхитился Злой Бодун. – Прикинь, совпадение! В натуре наш человек! Мы тоже по сволочам специализируемся!
– Про
– Между прочим, извольте понять, магистр, естественных и противоестественных наук! К тому же из старинного тарабарского дворянского рода! Так что прошу именовать меня мэтр дю Ремар.
– Как скажете, – согласился я. – С тарабарскими дворянами нам уже дело иметь приходилось. Как-нибудь при других обстоятельствах можем и о них поговорить. А сейчас, будьте любезны, первый вопрос, что называется, для проверки вашей искренности. Какими судьбами такой весомый карбункул знаний оказался в логове разбойников?
– Разбойников? О чем вы говорите?! – Глаза допрашиваемого округлились так, что не всякие очки смогли бы скрыть праведность, нарисованную в них на скорую руку. – Разбойники?! Где разбойники? Что вы! Насколько мне известно, здесь живет община людей, которые бежали от нестерпимого гнета короля Барсиада и ныне промышляют охотой, собирательством и созерцанием Пути.
– Насчет пути, это верно, – согласился я, скрывая усмешку. – Созерцали они его даже слишком пристально. И не только созерцали, но и грабили на нем проезжих и прохожих.
– Какой ужас! – Дю Ремар драматическим жестом вцепился в длинные, довольно редкие волосы, точно намереваясь себя оскальпировать. – Неужели это правда? О, как я обманут! Какое низкое вероломство! Они говорили, что оружие необходимо исключительно для самообороны и охоты!
С непривычки подобным стенаниям можно было бы и поверить, когда б не силился высокоученый магистр подглядеть, какое впечатление произвели на слушателей его слова.
– Ладно, оставим в покое ваше Общество Собирателей Лютиков и вернемся к цели визита.
– Я уже имел честь сказывать вам, – дю Ремар мигом прекратил картинные страдания, – Фуцик, занимавшийся, насколько мне было известно, научными изысканиями в области магии в этом уединенном месте, друг моего детства. У меня возникли кое-какие мысли на стыке магии и, извольте понять, зоологии… это, с позволения сказать, такая наука о животных.
– Слышь, фурункул знаний! Да мы десять лет за партой срок мотали! – оскорбился Вадюня, имеющий в аттестате пятерку только по физкультуре. – Ты че, в натуре, нас за лохов держишь?! Может, тебя самого в зоопарк для опытов сдать?
– Ну что вы, что вы! – Испуганный тон магистра противоестественных наук мало напоминал тот, каким он изъяснялся у замковых ворот. Но, судя по всему, он полагал, что попал в засаду местных оперов, работавших по банде Соловья.
Что ж, для пользы дела вполне можно было оставить его в этом блаженном заблуждении.
– Я, видите ли,
– Ну, эти, насколько мне известно, населяют только остров Алатырь?
– По древним сказаниям здешних мест, – торжественно поднял указательный палец дю Ремар, – в прежние времена полканы всё побережье в страхе держали. Однако, с позволения сказать, науке куда интереснее другое: что повлияло на столь разнородных животных и предопределило такое резкое и неправомерное изменение их облика. Чтобы докопаться до истины, – торжественно вещал магистр, норовя утащить за собой следственную группу в дебри противоестествознания, – задумал я дерзкий опыт: скрестить между собой ужа и ежа. Если замысел мой удастся, и для науки неоценимая польза будет, и для дела всяко сгодится. К примеру, можно шкурками ежужей поля от диких зверей огораживать. Они-то небось колючими будут… шкурки-то.
– Да-а-а, – протянул я, ввязываясь в игру. – Исключительно ценное изобретение! Ну а Фуцик на что здесь сгодиться мог?
– Я желал бы с ним посоветоваться по некоторым магическим аспектам проблемы. Не исключено, что в вопросе о появлении гибридов мы имеем дело с проявлением волшебных сил. Я бы даже сказал, магических аномалий. – Дю Ремар глубокомысленно уставился на ползущую осеннюю муху и, насладившись зрелищем, весомо завершил: – Таким вот образом.
– Это че, – не удержался от вопроса Злой Бодун, – типа мурлюкской Девы Железной Воли?
– Видите ли, досточтимый вьюноша. – В научном раже местный криптозоолог несколько утратил интерес к нам как представителям следствия или, вернее, старательно делал вид этакого рассеянного научного светила, не запятнанного мирской суетой. – Все деяния упомянутой вами Девы Железной Воли направлены, быть может, во вред тем существам, коих они непосредственно касались, но всё же для пользы собственного народа. Что же касается грифонов или, скажем, например, птицы-небылицы – кому от них польза? Однако же откуда-то диковинные существа взялись?
– Н-да! Эта загадка выше моего разумения. – Я немного помолчал, пристально глядя на высокоученого лектора: – Что ж, если ваших изысканий простым смертным, вроде нас, не понять, вернемся к тому, что достаточно ясно и вам, и мне. Нехорошая ситуация выходит: светоч знаний, не сегодня-завтра буквально член Ареопага Посвященных – и вдруг на тебе! Разбойничья банда батьки Соловья!..
– Но я же уже имел честь доложить вам, что был жестоко обманут и не ведал истинных целей собравшихся в этих стенах людей! Впрочем, – дю Ремар тяжело вздохнул, – признаюсь честно, они мне никогда не нравились. Три десятка здоровенных мужиков, живущих в лесу без дела…