Когда-нибудь – это сейчас…
Шрифт:
– Привет. – Робко произнес он.
– Пить, пожалуйста.
– Хочешь пить?
– Да. – Ответила я, собрав все силы, потому что мне было очень трудно говорить.
Он приподнял мне голову и напоил водой.
– Спасибо.
Мне уже на много легче стало говорить, но боль не унималась, а наоборот лишь усиливалась. Я устремила взгляд на этого человека, которого вижу впервые, как мне кажется, в надежде, что он мне расскажет, что со мной. Но он просто молчал и смотрел на меня.
– Расскажи мне, кто я и что со мной?
– А ты вообще не помнишь?
– Нет.
– Ну, ты попала под машину.
– Под
– Поверь, что эта добрая бабушка поможет тебе лучше, чем все эти врачи. Мы сейчас в небольшой деревне, а зовут тебя Алина.
– Почему я этого не помню?
– Головой ударилась.
– А ты кто?
– Ну, можно сказать, что твой жених.
Я больше ничего не стала спрашивать, потому что боялась, что этот человек может шокировать меня еще больше. Как он может быть моим женихом, я же совсем не могу его вспомнить. Если я, действительно, его девушка, то почему я ничего не чувствую к нему. Наверное, я не могу понять, что есть чувства к нему, потому что все мое тело пронзает сильная боль.
Через некоторый промежуток времени в комнатушку вошла та самая старушка, которую я увидела, когда пришла в себя. В руках у нее была очень большая кружка, с которой она сразу же направилась к моей кровати.
– Нужно это выпить и тебе станет лучше.
Видимо, это был какой-то отвар из трав, который был очень горьким на вкус и я даже начала кашлять.
– Надо, моя хорошая, надо это выпить!
– А когда я смогу встать?
– Загадывать не будем, ведь на все воля Бога, но я постараюсь поставить тебя на ноги как можно скорей.
Я вглядывалась ей лицо, на котором была искренняя улыбка, морщинки и складки, которые очень шли ей. В ней чувствовалось, что-то такое родное и близкое, как будто этого человека я знала всю жизнь. Затем я начала разглядывать комнату: два маленьких окна, на которых были шторы приятного светло-коричневого цвета, стол, вкруг которого стояла четыре стула, и потолки, и стены были деревянными.
Я долго лежала в надежде, что-либо вспомнить, но все было бессмысленно, я не могла вспомнить абсолютно ничего из своей прошлой жизни. Неужели я уже никогда ничего не вспомню? Не знаю почему, но я не хочу жить другой жизнью, чужой.
Прошло два месяца.
– Алин – раздался из кухни голос бабушки.
– Что бабушка?
– Иди сюда скорей.
Когда я вошла в кухню, то увидела Анюту, сидящую на лавке у двери. Увидев меня, она начала широко улыбаться. Анюта, это шестилетняя девчонка, которая пока я лежала, прибегала ко мне и подолгу болтала обо всем. Я всегда рада ее приходу, ведь она скрашивает мои болезненные будни.
– Алиночка, а ты со мной погуляешь? – блеснула она глазами.
– Конечно, малышка.
Услышав положительный ответ, она начала еще больше улыбаться и болтать о чем-то своем.
На улице было еще грязно, но кое-где виднелись не большие скопления снега, уже почти зима, красивая и снежная. Мы шли с ней мимо кленов, которые были посажены в ряд, а под ними прикрытые первым снежком дремлют, еще не опавшие последние листья. Больше всего мне нравиться воздух в этой деревне, свежий и чистый. В этой, отдаленной от густонаселенных городов, деревне не было никаких предприятий, заводов, даже машины тут редко
– Алина, а ты ведь скоро уедешь?
– Ну, наверно, да, я же поправилась и вполне могу обойтись без заботы бабушки, а что?
Но Анюта мне ничего не ответила, а лишь побежала прочь и в метрах ста села на старенькую скамейку, скрестив руки на груди. Мне бы хотелось догнать ее быстро, но когда я начинаю двигаться очень быстро, то у меня ноет нога, поэтому я медленно, хромая, поплелась в ее строну. С трудом присев на корточки перед ней, я взяла ее маленькие ручонки и поинтересовалась:
– Ань, что с тобой?
– Ты уедешь, и я опять буду здесь одна, а ты там, в городе, совсем меня забудешь.
– Ну, что ты, глупенькая, я никогда тебя не забуду, я обязательно, буду приезжать к тебе и тебя к себе забирать.
– А разве тетя Маша отпустит меня?
– Конечно.
К ее глазам подкатывались слезы и, казалось, что еще чуть-чуть, и она заплачет. Она встала с лавочки и, подойдя вплоть ко мне, крепко сжала мою шею, своими худенькими руками, которые в курточке казались толще.
– Ты такая хорошая.
Эти три слова вызвали у меня бурю положительных эмоций. Скорей всего любому человеку будет приятное услышать совсем простые, но теплые слова от ребенка, который любит тебя искренно всей душой и сердцем.
– Алина.
Услышав имя, которым меня все называют, я обернулась и увидела Максима. Его улыбка, адресованная мне, была безупречна: глубокие ямочки на щеках, аккуратные губы и белые зубы, которые виднеются слегка. Безупречной была не только улыбка, но и походка, все его движения изящны, и придраться к ним совершенно невозможно.
– Чем вы тут занимаетесь? – сказал он и нежно дотронулся до моей щеки своими холодными губами.
– Гуляем и разговариваем, но тебе нельзя знать о чем, потому что это женские секреты. – Не задумываясь, протараторила Анюта.
– Ух, какие у меня тут женщины то деловые и взрослые уже. – С улыбкой посмотрел он на нее.
Максим мне постоянно рассказывает о том, как у нас было все хорошо и во всем было взаимопонимание, но сейчас я этого не испытываю. Я очень ему благодарна за то, что он заботиться обо мне и делает все, что бы мне было удобно и комфортно. Его заботе, действительно, просто нет цены. Помимо благодарности у меня есть к нему чувство уважение и это уважение вполне заслужено: уважение к старшим, забота обо всем, что движется и дышит, помощь всем нуждающимся. Этот человек, по-моему, мнению, даже муху пожалеет. Но корме этих чувств я к нему ничего не испытываю абсолютно. Может он меня все-таки обманывает в том, что мы безумно любили друг друга? Но я не могу поверить, что этот человек вообще может обманывать, ведь его глаза такие искренние и честные. Боже, как же сложно жить и ничего не помнить, ты как будто живешь чужой жизнью…