Когда-нибудь мы будем вместе
Шрифт:
В ответ США закрыли представительство России в ООН и выслали всех российских дипломатов. Возмущению Будкера не было предела, когда Россия, вместо, того, чтобы повиниться предложила альтернативу ООН — Ассоциацию свободных государств со штаб квартирой в Пекине.
К двух тысяча тридцатому году государственный долг США превысил тридцать триллионов долларов, страны Европы предали своего покровителя и начали спешно избавляться от ценных бумаг и накоплений в долларах, возвращая свои активы.
Это мне не повезло, до сих пор не могу определиться — мое сознание из будущего
Но судьба Сэма будет не такова. Сурового американского гея закинет в прошлое в своей шкуре, в футболке и шортах с надписью во всю грудь: "кто не любит гея — фашист". Закинет прямо из будущего, в ходе эксперимента по запуску первой термоядерной станции в городе Снежинске, Челябинской области в две тысячи тридцатом году!
Сэм, в составе отделения американского спецназа, выделенного для охраны группы яйцеголовых, замаскированных под научную экспедицию по изучению места падения Челябинского метеорита, попадет практически вплотную к засекреченному городу.
Запуск станции прошел успешно, мощность первого энергоблока составила один Гигаватт, о чем с гордостью хвастались пророссийские издания и телеканалы. Но при запуске второй очереди произошел чудовищный выброс неизвестного излучения, все приборы, имеющиеся у научников зашкалили и Сэм услышал только восклицание профессора Шультца: "О мой бог! Невероятно…."
Очнулся Сэм уже в тысяча девятьсот девяносто первом году, в одиночестве, в дремучих челябинских лесах, где в будущем будет построена термоядерная станция.
Целую главу, Будкер будет выбираться из дикой России. Отсидит трое суток в ментовском обезъяннике, будет ночевать с бомжами в коллекторных узлах теплотрасс, питаться отбросами, найденными в мусорных баках, подрабатывать на заснеженных уральских трассах, оказывая сексуальные услуги дальнобойщикам. В конце концов попадет в приемный покой челябинского дурдома, в котором ему встретится американский волонтер. Узнав родственную душу по надписи на футболке, волонтер сообщит о странном пациенте в американское консульство в Екатеринбурге.
Термояду быть! Пусть американцы раскорячатся, напрягут свой промышленный потенциал, посоревнуются с Россией в термоядерной гонке, глядишь, что-нибудь путное получится.
У Сэма застрянет в мозгу, что строительству термоядерной станции, предшествовали длительные исследования на российском то ли Томагавке, то ли Токомакаки, позже он под гипнозом вспомнит словосочетание "андронный коллайдер". Грандиозный прибор, протяженностью сто километров, построенный в Академгородке Новосибирска к концу века.
Вначале, по замыслу, это был только Российский проект, к которому в спешном порядке к девяносто пятому году подключились Китай, Иран и Индия.
Предатели европейцы, к окончанию строительства толкались в очереди, на вложение денег в проект и получение-покупку машинного времени для своих экспериментов.
Площадку под строительство коллайдера, по моему приказу уже начали выравнивать, и параллельно разрабатывать проект.
Герой Америки, в составе батальона янки,
Антагонистом Сэму, будет бывший наемник Французского Иностранного Легиона Иван Залупенько. Прапорщик стройбата, уволенный из Вооруженных Сил СССР, при его распаде, отслужит по контракту во Французском легионе пять лет, мотаясь по всей Африке и Ближнему Востоку. Залупенько станет у истоков создания российской частной военной компании.
Эта российская компания, зарегистрированная в оффшоре на Каймановых островах, будет гадить исподтишка американским солдатам. Она подпортит им карму по всему миру, поучаствует во всех войнушках в Ираке и Ливии, Афгане, Сирии и Югославии. За каждой неудачей США будут торчать уши этой частной кампании, и ее начальника, везде и всюду поминающего хрущевскую Кузькину мать, на горе злобным буржуям.
Сэм Будкер вспомнит, под медикаментозным гипнозом, как агенты Кремля взорвут в девяносто третьем году во Львове памятник героям освободителям украинской нации Бандере и Шушкевичу.
А Залупенько, в десятом году следующего века, навалит зловонную кучу на лужайке перед памятником влюбленным геям, слившимся в экстазе поцелуя на главной площади Лас Вегаса, нарвавшись на солидный штраф.
Он же позлорадствует со страниц книги, при столкновении, построенной в России, китайской атомной подводной лодки с американской. Катастрофа произойдет в ходе военных маневров США у берегов Тайваня в двух тысяча пятом году. Покореженная китайская лодка приковыляет в свою базу, Американскую так и не найдут.
Чтобы побыстрее всплыла националистическая пена в Украине и Прибалтике, пока еще живы те, кто давил, но не додавил этих гнид, я недрогнувшей рукой передвинул сроки Украинских майданов на девяносто третий — девяносто четвертый годы. Рассказывая про сносы советских памятников, факельные шествия националистов, погромы и пожары, тысячи убитых и пропавших без вести.
Мне тут на виртуальный экран информация поступила, что Россия в той реальности подарила братской стране за следующую четверть века сто десять миллиардов долларов, последний хрен без соли доедая. Так, что если не спонсировать Украинскую власть, а стимулировать на гонку вооружений из-за противостояния в Крыму, думаю эта власть раньше сковырнется.
Крым по моему замыслу не стал ждать десять лет, как мы согласовывали в Вискулях, а к концу девяносто четвертого года провел референдум по вхождению в состав России.
Как бы еще извратиться?
Подумав, я решил развалить Украину к девяносто пятому году на три части. Западную, с районами населенными преимущественно этническими национальностями, тяготеющими к Венгрии, Румынии и Польше. Восточную в составе Луганской, Донецкой, Харьковской и Одесской областей, проведшую референдум по примеру Крымского и вошедшую в состав России на правах губерний. И Центральную, проедающую и распродающую Советское наследство, выживающую на скудеющем транзите нефти и газа и продаже Украинских черноземов. Пускай ужасаются.