Когда-нибудь мы будем вместе
Шрифт:
И компот не льется в рот!
Я свирепо оскалился на мэра и вкрадчиво поинтересовался:
— Вы, что творите Собчак! Совсем берега потеряли? Будете мне сказки рассказывать, что ничего не знали и не ведали? Чуть что народ обездоленный! Народ накормить вы захотели. Лучшую его часть! Сидящую на Олимпе власти! А поперек горла не встанет?
Собчак вздрогнул, и вжал голову в плечи, не решаясь оторвать глаз от стола.
— Мне с вами что сделать? Пересажать? Уничтожить? Втоптать в грязь, поведав всей стране о ваших маленьких гешефтах? Вот честно, твари, придушил бы, — опустошенно бросил я.
Собчак вскинул голову, но наткнувшись на
Тишина в кабинете обволакивала, сгустилась и звенела. Кажется тронь и взорвется, разметав все вокруг. Никто не решался прервать затянувшуюся паузу.
Я, выплеснув негодование, потихоньку приходил в себя, расслаблено вертя ручку в руках. Говорить больше ничего не хотелось. Вообще уже ничего не хотелось. Конечно, я предполагал, пользуясь подсказкой подсознания или дьявола, что будет не просто. Но настолько!!!
— Борис Николаевич! — Первым не выдержал Гайдар и осторожно поинтересовался, — я так понял вопрос с экспортными квотами уже не стоит на повестке дня?
— А что, у кого-то остались какие сомнения? Есть надежда, что по этим договорам хоть кого-то накормим? Ну, кроме соучредителей и соучастников, — кивнул я в сторону Собчака с Пулиным.
— Приехал помочь разобраться с продовольственной проблемой, мля! Разобрался на свою голову, одно радует пусть хоть не накормил, так не дал ограбить, — успокаиваясь, пробурчал я.
Все участники междусобойчика затаили дыхание, ожидая моего окончательного вердикта.
— Что уши навострили господин Хижа, интересно вам? А уж как мне интересно еще и в вашем столе, главного экономиста мэрии, порыться. Чувствую, там подводных камушков поболее наберется. Но с вами потом, на вас и ваших компетентных товарищей хватит. Идите пока, и вы Егор Тимурович идите, мы с Собчаком и Пулиным вас немного позже догоним.
Дождавшись пока лишние товарищи освободят помещение я встал и прошелся по кабинету.
— Вы господа где-то рядом, неподалеку друг от друга живете? — круто сменил я тему беседы.
— Да, в старой коммуналке, — заскромничал Собчак, — на набережной Мойки, 37.
— А раньше где проживали?
— В двушке на окраине. Но добираться далеко, вот и разменялся.
— А вы на Васильевском острове, второй линии, 17? — уточнил я, переведя взгляд с Собчака на Пулина.
Пулин молча кивнул в ответ.
— А не прогуляться ли нам до вашего дома, Анатолий Александрович, а потом к Пулину в гости?
Я внимательно смотрел на судорожную работу мысли, отображающуюся на челе народного избранника Санкт-Петербурга.
— Ааа, зачем Борис Николаевич?
— Понимаете, — проникновенно начал я, — ничто лучше жилья не раскрывает характер и внутреннее содержание человека. Я сам в коммуналке жил, поэтому меня очень заинтересовала коммуналка на сто двадцать квадратных метров в одно рыло!
По дороге вы с Пулиным мне поведаете, в каких магазинах отовариваете свои продуктовые карточки, заодно и отоварим. Отоварим, да, как вы думаете? Посмотрим на ассортимент в магазинах, затем сравним с ассортиментом ваших холодильников. Поймем чем и откуда, питаются слуги голодающего города, глядишь выявим еще несколько дополнительных продуктовых точек, о которых можно поведать Санкт-Петербуржцам. Хоть так поможем преодолеть голод! Да и сравним соответствие наполненности жилища с уровнем зарплаты.
Собчак загрузился невеселыми мыслями и замолчал.
— Вы Анатолий Александрович не туда думать начали.
Пулин закончил сверлить взглядом столешницу, встал по стойке смирно, гордо вскинул голову и твердо произнес, глядя мне в глаза: — Готов понести любую ответственность по закону, вину свою признаю, бес попутал!
Собчак заерзал за столом, бросил взгляд на Пулина. Опоздал бедняга, или не дозрел. Не я плохой мол, жизнь такая — сука.
— Да! И я, — не договорив, Собчак смешался и растерянно замолчал.
Может еще не все потеряно для товарищей, надо поддержать души прекрасные порывы.
— Надо давить паровозы, — пока они еще чайники, — выдал я, понравившуюся мне словесную конструкцию, навеянную снами, наполненную глубочайшим смыслом послезнания, и увидев ошарашенные лица присутствующих, грустно усмехнулся, не став раскрывать ее содержание.
— Коржаков, — громко крикнул я, — заставив испуганно вздрогнуть оппонентов.
Дверь приоткрылась и заглянул начальник охраны.
— Александр Васильевич, пошукайте у секретаря на столе несколько листов бумаги.
Не прошло пяти секунд, как Коржаков бодро подошел ко мне и протянул тоненькую пачку бумаги.
— Вот, Борис Николаевич, пожалуйста, — и заинтересованно глянул на присутствующих.
Пододвинув пачку бумаги на середину, я скомандовал: — Берите оба! Господин мэр, выделите ручку Путину.
Собчак криво усмехнулся, — что по собственному?
— Не дождетесь такого счастья товарищ Собчак! Вы оба мне должны будете, как земля колхозу — пожизненно! Сейчас каждый из вас будет зарабатывать для себя индульгенцию.
Посмотрев на ошарашенные, недоверчиво надеющиеся на прощение лица я расшифровал, что понимаю под индульгенцией: — Подробно, с датами, фамилиями и должностями описываете, когда, где, сколько…. будем честными перед собой, украли.
С кого и что поимели: взяток, подарков, услуг — деньгами и борзыми щенками, квартирами и земельными участками, продуктовыми наборами, видиками-шмидиками. Что присвоили из того, что плохо лежало, вами не положенное. С кем организовывали преступные сообщества и совместные криминальные предприятия, схемы незаконного обогащения, вынашиваемые замыслы по игорному бизнесу и всех знакомых вам фигурантов. В конце выписываете все, что принадлежит вам, жене, детям, родителям, братьям и сестрам стоимостью больше вашей и их зарплаты, за все время трудовой деятельности: земельные участки, автомобили, яхты, квартиры, дачи и дома с указанием реальной стоимости в рублях, счета в банках отечественных и заграничных. Я милостиво соизволю даже считать, что всю свою трудовую жизнь вы и ваши родственники жили впроголодь в конюшне. И только я решу, что вам оставить с последующей отработкой и компенсацией государству, а без чего вам стоит обойтись. И не вздумайте переоформлять ваше имущество на племянников, дядь, теть и бомжей с улицы. Узнаю, уничтожу и вас и племянников. Излишки финансов после реализации, а реализовывать вы будете сами, вы оба перечислите на отдельный счет организации, назовем ее "Фонд поддержания правопорядка". И только попробуйте мне сыграть на разнице в цене продажной и реальной. На индульгенции не наваривают, это надеюсь ясно?