Когда-нибудь потом
Шрифт:
— Мое, — сказала я, радуясь, что не пыталась ему солгать. — Я узнаю бунтарство, когда увижу его. Пошли, — умаслила я его, моя рука соскользнула с его. — Позволь бедному парню справиться с твоей независимостью прежде, чем ты заставишь его принять ее. Это отчасти здорово, ты разве не знаешь? Что он так сильно любит тебя.
Снова он был в полной растерянности.
— Спасибо, — сказал он, когда его взгляд прошелся по комнате позади меня, но его улыбка была настоящей, когда взгляд вернулся ко мне. — Я никогда не видел ничего подобного.
Мое
Позади меня яркие огни съемочных групп терзали человеческую трагедию, выставляя ее в неприятной дикости, как африканское солнце освещает львов, разрывающих живот газели. От этого зрелища было столь же трудно отвести взгляд.
Я вздохнула, чтобы сказать ему, что если он когда-нибудь захочет, чтобы кто-то прикрыл ему спину, пусть позвонит мне, но я струсила. Вместо этого я нервно помялась и снова встала около него. Какая-то разделенность была между нами.
— Ты уходишь.
— Ах, да, — сказал он, явно удивленный. — Та журналистка следила за мной, и я не хочу давать ей интервью.
Я понимающе кивнула. Как только он уйдет, я собиралась поспешно двинуться в другом направлении в поисках Нины. Возможно, они позволили бы мне осмотреть место преступления, если бы Феликс им сказал.
— Рэйчел, — внезапно сказал Трент, и я вернула свое внимание из пустого коридора, находящегося между кухней и спальнями. — Будь осторожна. Это может быть ЛППО, даже если Феликс говорит, что это не так.
Разозлившись, я кивнула. Кто бы это ни сделал, они знали, что я была сложной мишенью, таким образом, вместо этого они похитили детей. Трусы.
Трент качнулся вперед, чтобы идти, и я протянула руку.
— Будь осторожен тоже.
Если кто-то знает о ферменте, он также знает и о том, что ты единственный, кто может сделать лечение постоянным.
Я когда-нибудь смогла бы работать на него? Я задумалась об этом, когда он смотрел на мою руку, и вспомнила удовлетворение от беседы с фракцией ЛППО в Цинциннати, а потом с ним длинной два часа пирог с кофе позже.
Это было замечательно, но я не думала, что смогла бы переварить его управление, и я сомневалась, что он когда-либо научится быть кем-то другим. Я не знала, понравился бы он мне, если бы он изменился. Черт побери, он мне нравился, и в этом было больно признаваться.
Трент смотрел на мою руку несколько секунд, затем взял ее и притянул меня к себе. Удивленная, я почти упала, мое дыхание сбилось, когда он быстро, профессионально меня обнял, наши плечи соприкоснулись.
Моя свободная рука ухватилась за него для баланса, и воспоминание о его поцелуе пронеслось в голове, когда моя рука скользнула по его талии.
— Спасибо, я буду осторожен, — сказал он, когда как мое сердце колотилось как бешенное, и я уставилась на него. Затем он отпустил меня, и я отстранилась. Меня бросило в жар.
— Ты свободна завтра утром? — спросил он, как будто не понимая,
— Я хотел бы обсудить с тобой, что все это может означать, — сказал он, его пристальный взгляд охватил всю уродливую сцену. — И я знаю, Кери и девочки хотели бы с тобой повидаться.
Я смутилась. Я не видела Люси и Рэй несколько недель. Я была их крестной матерью. Конечно, я хотела приходить независимо от причины.
— Может… в десять? — сказала я, помня, что эльфы, как и пикси обычно спали четыре часа, когда солнце было высоко. — Я, хм, обычно встаю не раньше одиннадцати, но иногда… я могу встать и к десяти.
О Боже, сейчас я покраснела еще больше, но Трент только слегка кивнул головой, улыбаясь моему красному лицу.
— Мы можем встретиться в одиннадцать, если тебе нравится, — сказал он. — Это их обычное время для прогулки. Надень сапоги. Мы можем там поговорить. Тогда до встречи.
Спокойный и расслабленный, Трент двигался к двери, его шаги были уверенными, он отлично рассчитал свое отступление, чтобы избежать интервью с тянущейся к нему журналисткой. И затем он ушел.
Дерьмо на тосте, я схватила свой клатч и прикрылась им как фиговым листком, чувствуя себя неудобно, что я была изящна, как тролль. Я поерзала на месте, чувствуя себя неуместно в моем желтовато-коричневом платье теперь, когда рядом со мной не стоял мужчина в костюме.
Мое сердце все еще колотилось, и через окно, я видела вспышку света, когда Трент сел в его автомобиль.
Размахивая руками, я пустилась назад в зал, куда ушли Квен и Феликс. Квен хотел бы знать, что Трент снова смылся от него.
Я ожидала, что коридор вел к детским, и действительно, позади первой двери, в которую я нерешительно заглянула, была ожидаемая двуспальная кровать, два мягких стула, кресло-качалка, телевизор, комод, зеркало и детская кроватка.
Также был ряд белых шкафов. Я была уверена, что там было реанимационное оборудование, скрытое как уродливый секрет.
— Не сюда, — сказала я сама себе, начиная расслабляться, чем дальше я уходила от шума и духоты гостиной. Я потянула, дверь закрылась, затем я на мгновение заколебалась, смотря на свои пальцы. Они чувствовались скользкими, и я поднесла их к носу и вдохнула запах измельченных листьев.
Пыльца пикси?
Пульс ускорился, я вернулась в коридор, следуя за голосами.
— Феликс? — позвала я, подбирая платье так, чтобы мне было легче двигаться.
— Рэйчел, сюда, — позвала Нина, и я застыла от удивления, когда услышала крошечное сверхзвуковое движение крыла. Я никогда не услышала бы его в этом шуме, за исключением того, что я жила бок о бок с пикси.
Я повернула назад в кухню, мои глаза расширились.
— Джакс? — выпалила я, видя маленького пикси, смотрящего на меня из-за края светильника. — Джакс! — закричала я, когда он промчался по коридору в кухню.