Когда ночи мало

Маркус Венди

– Что происходит? – спросила Эли.

– Доктор Паджет сказал, что он выйдет поговорить с тобой через пару минут.

Эли походила еще немного.

В третий раз открылась дверь – и вышел Джаред.

И – о мой бог – он сунул в рот жвачку. Последние силы Эли кончились.

– Что случилось? Что, черт побери, случилось? – Эли заглянула в приоткрытую дверь, чтобы увидеть, как Поли накрывает одеялом изголовье каталки. Неужели Дедуля умер? Неужели Поли закрывает тело? Она попыталась оттолкнуть Джареда. Он крепко ее обнял.

– Пойдем

в ординаторскую.

Правило номер один насчет плохих новостей. Сообщай их наедине, с ужасом подумала Эли.

Паника охватила ее. Зрение Эли затуманилось, сердце стучало так, что отдавалось в ушах.

– Я никуда не пойду. – Ее тело похолодело и начало дрожать. Она попыталась вдохнуть достаточно воздуха. – Пусть лучше кто-нибудь скажет мне, что происходит. Я собираюсь устроить сцену, которую вы никогда не забудете.

– Успокойся, Эли. Состояние Дедули сейчас стабильное. Он отдыхает.

У Эли подогнулись ноги, она готова была упасть в обморок. Джаред подхватил ее и обнял.

– Эй. Ты в порядке?

Нет. Она не была в порядке. Ее мир строился вокруг Дедули. Она любила его больше всего на свете, не могла представить себе жизни без него.

– Пойдем. – Джаред уговаривал ее пойти в ординаторскую. – Тебе нужно присесть.

Эли попыталась повернуть обратно.

– Мне нужно увидеть Дедулю.

Джаред сжал ее в объятиях.

– Тебе нужно собраться с мыслями, прежде чем ты туда войдешь. Я не хочу, чтобы он расстроился.

Джаред был прав.

В ординаторской Эли села за стол, чувствуя, что ее трясет и она не в себе. Джаред наполнил бумажный стаканчик водой из кулера. Ее руки тряслись, вода расплескалась по подбородку, когда она сделала глоток. Джаред взял салфетку и вытер ей подбородок, словно отец, заботящийся о ребенке. Только они были не дети. Она боролась, чтобы не расплакаться.

– Спасибо тебе.

– Доктор Ансари дежурит в кардиологии, – сказал Джаред, возвращаясь к делу. – У него еще один пациент на ангиопластику. Он согласился задержаться, чтобы добавить Дедулю в список сегодняшних пациентов.

Глаза Эли наполнились слезами.

– Спасибо за то, что ты устроил это.

– Он делает это для тебя, Эли. Профессиональная вежливость. Дедуля останется в реанимации, чтобы я мог присмотреть за ним, пока они не будут готовы принять его.

Слезы покатились по ее щекам.

– Спасибо тебе, Джаред. Я не знаю, что бы я делала, если…

– Ш-ш. – Он сел рядом с ней, взял ее руку в свою. – Дедуля спрашивал про тебя. Ты не можешь пойти к нему, когда ты выглядишь черт знает как. – Он протянул ей несколько салфеток. Так нежно.

Так заботливо. Так вовремя. Она поплакала еще немного.

– Я знаю. – Эли шмыгнула носом и вытерла глаза. – Пожалуйста, скажи ему, что я буду через несколько минут.

– Я скажу.

Два часа спустя Эли сидела одна в комнате ожидания в кардиологии, считая секунды на стенных часах. Три минуты восьмого. Доктор Ансари

планировал закончить операцию к семи.

Коридор был пустым, смена кончилась, поговорить было не с кем.

Она встала, подошла к окну и, выглянув в темноту, увидела, как снежинки лениво падают на землю. В такие ночи они с Дедулей любили выключить в доме свет, растянуться на софе у французского окна в гостиной и смотреть, как снег засыпает улицы. И снегоочистители. Было что-то такое в уборке снега, в сгребании его в сугробы, что они не могли на это насмотреться.

– Охо-хо, вот еще один, – говорил обычно Дедуля.

Потом они определяли очертания сугробов, насыпанных под уличными фонарями. Дедуля любил снег. Никогда не жаловался, что его нужно убирать. Слепит ли он когда-нибудь еще снежного ангела? Почувствует, как ледяные хлопья тают у него на языке?

Как раз когда она подумала, что ее слезы кончились, они снова хлынули из ее глаз. Она должна собраться. Ей нельзя быть сейчас слезливой и неуравновешенной. Дедуле уже семьдесят. Она накручивала на палец локон волос, пока они не спутались и не потянули ей кожу на голове. «Скорая помощь» промчалась по холму, ее огоньки мигали.

Кто-то вошел в комнату ожидания. Эли обернулась так быстро, что потеряла равновесие и должна была вцепиться в подоконник.

Джаред торопился к ней, чтобы успокоить ее.

– Ох, я не хотел тебя напугать.

– Прости. Я жду доктора Ансари. Он должен был закончить в семь.

Джаред взглянул на часы.

Четырнадцать минут восьмого.

– Некоторые процедуры требуют больше времени.

Эли это знала. У пациентов может быть аллергия на лекарства, или возникнут неожиданные сложности, кардиологические атаки и даже наступит смерть.

– Я знаю этот взгляд, – сказал он. – Прекрати. Не думай о худшем. Отсутствие новостей…

– Как ты смеешь говорить, что отсутствие новостей – это хорошая новость. Отсутствие новостей может означать, что доктор сдался и решил передать плохие новости с тобой.

– С тобой еще нужно работать и работать. – Джаред покачал головой. – Вот.

Он протянул ей клубничный йогурт, пластиковую ложечку и банан.

– Я подумал, ты, может быть, голодна.

Затем вытащил из заднего кармана бутылку воды и протянул ей.

Вместо того чтобы взять все это, она рванулась в его распахнутые объятия и прижалась к его груди. С Джаредом можно было не притворяться сильной, не бояться сказать что-то не так, не пытаться действовать или выглядеть определенным образом. Он видел ее и в худшем состоянии, и это его не напугало.

– Спасибо, что пришел.

Джаред крепко ее обнял.

– Ты здесь. Где еще я мог быть?

Такие сладкие слова. Эли снова заплакала.

– Я не знаю, что я буду делать, если они не справятся. Он – моя единственная семья. – Единственный человек, который ее любит. Рыдания сотрясли ее. – Если он умрет, я останусь совершенно одна.