Когда омега выходит из себя
Шрифт:
Но она не успела, только потому что он первым притянул ее к себе. Его сущность окружала ее. Руками Лео скользнул к нижней части спины, клеймя ее. Мина наклонилась к нему, полностью полагаясь на то, что он удержит ее на дрожащих ногах.
— А как насчет завтрака? — спросила она.
— У меня в джипе есть пирожные и кофе. Много вкусных угощений с глазурью, которую можно облизать.
Глядя на его рот, она знала только одно лакомство, которое хотела облизать.
Увы, у нее не было шанса. Шлепнув ее по заднице, он направился к двери квартиры.
«Лео. Шлепнул. Мою. Задницу».
Она
— Не заставляй меня ждать. Мне бы не хотелось начинать без тебя. — Подмигнув — да, черт возьми, подмигнув, — Лео закрыл за собой дверь.
Он уже ждет ее. Какого черта она тут стоит?
Она бросилась в душ. Только оказавшись в застекленной кабинке, поняла, что забыла спросить, о чем он говорил с ее отцом. Хитрый лигр, он отвлек ее внимание. И все же, учитывая, что Лео встретил ее с улыбкой, очевидно, либо папины угрозы не беспокоили его — что было храбро, но глупо, папа никогда не угрожал просто так — либо он понравился папе?
Нет. Этого никогда не случится. Как всегда, говорил папа, ни один мужчина не был достаточно хорош для его маленькой девочки.
Хорошо, что у Мины была привычка не слушать родителей.
За рекордно короткое время она приняла душ, уложила влажные волосы на макушке и сбежала вниз по лестнице, слишком нетерпеливая, чтобы ждать лифта. Неприличная поспешность, но, учитывая, что Лео мог в любой момент передумать, она решила, что лучше не заставлять его ждать.
Проскользнув в вестибюль, она притворилась, что не спешила. Лео стоял рядом с несколькими дамами из прайда, прижав трубку к уху. Он говорил тихо, слишком тихо, чтобы она могла расслышать его слова, хотя вряд ли она услышала бы их из-за бешено колотящегося сердца.
Как безумно, она нервничала из-за того, что он планировал. Но возбуждение также гудело внутри нее.
Ей не требовалось говорить, что она пришла, он и так понял. Повернувшись к ней, Лео одарил ее ослепительной улыбкой.
Вот черт. Его улыбка еще более смертоносна, чем кулаки. Она втянула воздух, пораженная жаром, охватившим ее руки и ноги. Неудивительно, что он так редко показывал свои белые жемчужные зубы. Этот мужчина мог бы устроить кровавый бунт, если бы использовал эту порочную улыбку не в том месте.
«Не трогать. Мой».
У ее львицы имелся очень четкий план на случай, если кто-нибудь слишком фамильярно отреагирует на его крутость. Мысленная заметка для себя: стоит покупать темную одежду. Она лучше скрывает пятна крови.
Оставив львиц с приказом «сделайте это», он направился к Мине. Она могла бы практически растаять от прямого взгляда, которым он окинул ее.
Лео остановился в нескольких шагах от нее.
— Готова, Липучка? — Он протянул ей руку, и она бросилась к нему.
— Мне понравится то, что ты задумал? — спросила она.
— Очень, — пообещал он.
Больше ничего не добавив, он повел ее к ожидавшей машине. Но кому какое дело до места назначения? Он взял ее за руку.
«Он держит меня за руку». Это вызвало у нее такое головокружительное, теплое чувство внутри.
Прежде чем кто-то захихикал, следует заметить, что
В детстве ей было все равно. Ей нравилось дурачиться с лучшими из них. Затем она достигла подросткового возраста. Она выросла на несколько дюймов и стала возвышаться над парнями, которых знала. У нее появилась грудь, очень большая. Все изменилось.
Мальчики больше не относились к ней как к одному из парней, хотя, заметьте, они все еще пытались уговорить ее заняться борьбой, которая, как она быстро поняла, являлась для них способом дешевых острых ощущений и лапанья.
Да, они заметили, что она стала женщиной. Да, они лезли под юбку и целовали ее. Чего они не делали, так это не обращались с ней так, как будто она хрупкая девушка. Привыкшие к диким повадкам Мины-сорванца, они не придерживали двери, не дарили ей цветы, не делали маленьких интимных вещей, таких как держать ее за руку. В их защиту можно сказать, что она была выше многих своих бойфрендов, так что иногда держать ее за руку оказывалось неловко.
Но ей хотелось, чтобы они попытались. Крошечная частичка Мины хотела, чтобы с ней обращались как с драгоценностью, даже если она похожа на слона в посудной лавке — самое часто слышимое сетование матери на ее младшую дочь.
Вот почему, когда Лео взял ее за руку, переплетя свои пальцы с ее, а большим пальцем погладил кожу, она не смогла сдержать улыбку. Лео не просто относился к ней с уважением. Он заставил ее почувствовать себя женщиной.
Он открыл дверцу внедорожника и, как и прежде, обнял ее за талию и легко поднял.
Когда он скользнул на водительское сиденье, она не смогла сдержать счастливого вздоха, когда его сущность окружила ее.
— Все в порядке, Липучка?
Даже лучше, чем в порядке. Однако, учитывая, что она не хотела спугнуть его или разрушить чары, под которыми оказался Лео, Мина просто кивнула, прикусив язык на этот раз. Мама бы так гордилась ею.
Пока они ехали, было сказано не так уж много, вероятно, потому что первую половину пути они потратили на завтрак.
Мина стонала, поедая восхитительный датский вишневый пирог с кремом. Лео издал рык. Она застонала, вонзив зубы во влажный морковный кекс с масляной глазурью. Лео заворчал. Но она не смогла издать ни звука, когда протянула ему последний кусочек пончика с заварным кремом, а он облизал сахарную пудру с ее пальцев.
От прикосновения его шершавого языка к ее коже по всему телу пробежала дрожь. А когда он пососал кончик?
Она почти накинулась на него, чтобы как следует растерзать его восхитительное тело.
Но сдержалась. Она проявила сдержанность, потому что ее любопытная кошечка действительно хотела посмотреть, что он задумал.
Хотя они почти не разговаривали, но никто не чувствовал себя неловко. Небольшое напряжение, пробегающее между ними, словно короткие разряды тока, вызывало лишь положительные эмоции. Лео включил радио, и когда зазвучала группа «Foreigner», она не удержалась и запела, и, к ее радости, Лео присоединился к ней, его глубокий баритон окутал ее чувственным бархатом.