Когда отцветают розы
Шрифт:
— О'кей! Никто не хочет больше этих креветок под кисло-сладким соусом?
Покончив с креветками, он откинул ладонью прядь волос со лба и сказал:
— Что ж, пойду приберу за собой в библиотеке и…
— Нет, тебе лучше направиться прямиком к выходу. В библиотеке тебе больше делать нечего.
Его просьбы о еще «баночке пива» или «чашечке кофе» были отвергнуты, и Мэри-Джо выпроводила его наружу, вернувшись быстрее, чем ожидала Диана. Вместе они помыли посуду и убрали со стола.
— Я хочу прогуляться. Слишком плотным был ужин. Не хочешь составить мне компанию?
Мэри-Джо с грустью посмотрела
— Очень хочется, но не могу. Мне нужно к понедельнику выполнить два домашних задания, а я еще не бралась даже за первое. Не сделаю — лишусь стипендии, которая мне обещана.
— Не поздновато ли просить стипендию?
— Я подала прошение еще несколько месяцев назад. Шанс получить ее еще есть, если комиссия решит, что я достойнее пары других учащихся, стоящих выше меня в списке. Мне обязательно она нужна. Я ведь поступаю не в один из этих ваших колледжей, где учатся четыре года. Брэд мог сообщить тебе об этом. Я иду в местный, с двухгодичным курсом. Только такой и могу себе позволить. Если будет стипендия, то на третий год сразу перейду в университет. А не будет — придется работать и копить на учебу… как-нибудь. Не знаю, хватит ли у меня на это сил.
Мэри-Джо не напрашивалась на сочувствие, понимала Диана. Более того, любая попытка сказать что-нибудь ободряющее вызвала бы резкое неприятие. Поэтому она молчала, а Мэри-Джо после небольшой паузы деловито продолжила:
— Так что мне лучше хорошенько потрудиться нынче вечером. Отправляйся гулять одна. Позже мне хотелось бы поговорить с тобой о Брэде. Это, кстати, одна из причин, почему я решила избавиться от Энди, он бы нам мешал. Не то чтобы у меня появились какие-то новые соображения, — поспешила она добавить, — я бы сказала тебе сразу, если бы вспомнила что-нибудь важное. Мне просто кажется, что мы должны обсудить это дело более подробно.
— Спасибо, ты же знаешь, как мне это сейчас нужно.
— Я только сначала пару часов поработаю, ладно?
— Конечно. Я не очень тебе помешаю, если тоже пристроюсь в библиотеке? Рот — на замок, обещаю.
— Я, милая леди, научилась читать книгу даже за приготовлением гамбургеров и мытьем посуды. Ты мне не помешаешь совершенно. Мне только Энди действует на Нервы и мешает сосредоточиться.
Диана вышла из дома, но никуда не пошла, а уселась на ступеньке черного хода. Бэби, пыхтя, присоединилась к ней. Закат мягко переходил в сумерки, на западе уже вспыхнула первая яркая звезда. При таком свете луг казался свежевымытым, и даже лес стоял не однородным темным массивом, а играл различных оттенков тенями. И все же было что-то странное в безмятежности этого вечера, скорее, ощущаемое, чем зримое. Вид леса не навевал больше умиротворения. Там, между деревьями, гуляла смерть. К наступлению утра она уйдет, унося с собой множество маленьких жизней. Мыши попадут в когти сов или кошек, зайцев загонят быстроногие псы и лисы. Эти мысли никогда не посещали ее, пока она не увидела следы варварского убийства так близко. Наверное, лучше все-таки воздержаться от дальних прогулок в сумерки.
Стояла невероятная тишина, прерываемая иногда писком то ли птиц, то ли летучих мышей, все еще не угомонившихся на ночь. Неужели и эти существа
Собака насторожилась, приподняв голову, и издала низкое горловое рычание. Она смотрела через луг в направлении деревьев.
— Фу! Прекрати! — прикрикнула на нее Диана и сама испугалась собственного голоса, мощь которого лишь подчеркнула тишину, и ее нервы напряглись еще сильнее. Она уже замечала у собак привычку вглядываться во что-то невидимое и, вероятно, несуществующее. Эта тревога ничего не значила. Хотя…
Она закрыла дверь и заперла ее на засов, как только вернулась в кухню, отгораживаясь от наступавшей ночи, словно трусливая викторианская барышня, верящая в примитивные сказки о злых духах. Тьма могла скрывать кое-что поопаснее призраков. К примеру, людей.
Она приняла решение неожиданно и взялась за трубку телефона, чтобы не передумать. Продиктовала оператору номер кредитной карточки, ее соединили, и она долго слышала лишь длинные гудки. С облегчением хотела уже дать отбой, когда услышала голос отца. Обычно к телефону подходил кто-нибудь другой, если же ему приходилось отвечать самому, тон его показывал, что ничего хорошего от звонка он не ждет.
— Алло! Кто это?
— Обычно сначала здороваются, — сказала Диана.
— Дочь, это ты? Откуда ты звонишь? Я пытался связаться с тобой.
У Дианы перехватило дыхание.
— Мама? С ней что-нибудь…
— С ней все по-прежнему, — ответил отец суховато по своему обыкновению. — Я хотел бы лишь заметить, что с твоей стороны крайне безответственно так бесследно исчезать. Пока я сегодня не догадался позвонить тебе на работу, мне и в голову не приходило, что ты могла взять отпуск. Где ты?
Эмоции, захлестнувшие Диану в этот момент, трудно было описать одним словом — это не было злостью, раскаяньем или чувством вины. Они зародились где-то под сердцем и резко поднялись вверх, как прилив крови к голове.
— Я хотела попросить тебя оказать мне услугу, — сказала она спокойно после небольшой паузы. — Мама с тобой?
— Она спит. — Ее желание уйти от ответа на прямой вопрос явно возмутило его, но спрашивать второй раз было не в его правилах.
— В такой час? Сейчас ведь только…
— Она приняла много лекарств. У нее был плохой день. Впрочем, — добавил он холодно, — в последнее время у нее все дни плохие. Она взяла успокоительное и ушла в спальню.
Ее план состоял в том, чтобы отвлечь мать разговором по телефону, пока отец выполнит ее просьбу. Что ж, быть может, так даже лучше.
— Ты ведь знаешь, где она хранит письма Брэда, правда?
Молчание так затянулось, что могло показаться, будто их разъединили. Его утвердительный ответ прозвучал резко, как удар кнута.
— Мне нужны копии этих писем. Сделай их, пожалуйста, — она ничего не узнает — и вышли мне в понедельник экспресс-почтой. Я продиктую адрес, если у тебя Карандаш под рукой.
Его самоуверенность и гордость имели одно несомненное преимущество: он не умел упрашивать и не повторял вопросов, на которые ему не отвечали сразу. Записав адрес, он перечитал его, чтобы проверить, все ли верно.
— Стало быть, вот это что, — сказал он. — Ты меня удивляешь, Диана. Как можно растрачивать время и силы на сентиментальный вздор?