Когда отдыхают ангелы
Шрифт:
— Это Алексей, ваш новый одноклассник. Ему, наверное, будет непросто на первых порах. Что-то может показаться необычным, что-то — трудным. Да и нам потребуется время, чтобы к нему привыкнуть. Отнеситесь к этому с пониманием. Проявите терпение.
Мы очень хотели отнестись к этому с пони манием. Кравчик был «высокий и красивый» — вполне достаточное основание, чтобы все девчонки в классе в него влюбились. Для разнообразия. А то все Жорик да Жорик. Но у нас не
Леша действительно не умел много из того, что мы умели. Например, танцевать. Но не мог же он просто сидеть на стуле во время урока?
Юлия Александровна поставила Кравчика в пару с Настей и велела ей потихоньку обучать новенького, для начала — легким движениям.
Она разрешила им тренироваться отдельно от всех, в уголке зала. Настя к своей миссии отнеслась с энтузиазмом, и другие девчонки сначала даже завидовали ей.
Но в середине занятия Настя вдруг возмущенно отпихнула от себя Лешу, быстро прошла к стульям и села, закусив губу. Выяснилось, Кравчик во время танцев стал щипаться и специально наступать ей на ноги.
Марсём тогда оставила Кравчика в классе и о чем-то с ним разговаривала. А потом некоторое время приходила на уроки к Юлии Александровне и сама его учила. Леша оказался способным: он довольно быстро схватывал движения, и скоро его снова поставили в пару. На этот раз — с Верой, которая, казалось Юлии Александровне, Кравчику нравилась.
Через неделю Вера стала жаловаться, что Леша вместо «раз-два-три» бубнит матерные слова. Вера просила его перестать, но он не послушал. Он всегда все назло делает.
Жаловалась она дома. И на то была серьезная причина: Вера хотела, чтобы Кравчика наказали, и не верила, что Марсём это сделает. Никто из нас не верил.
Если бы кто-нибудь другой сделал что-нибудь эдакое, что делал Кравчик, Марсём поднялась бы на дыбы, смешала преступника с грязью, подыскала для него фонарь, чтоб повесить в назидание человечеству, перестала бы с ним разговаривать. Я не знаю, что бы она еще сделала. А на Лешу она только смотрела и говорила: «Сегодня ты ни с кем не будешь стоять в паре. Пойдешь за руку со мной. Ты обидел девочку». Или: «Сегодня после уроков тебе придется задержаться. Ты испачкал чужую парту. Ее нужно отмыть».
— Среди родителей назревает бунт, — сказала как-то мама. — Марсём ничего не делает, чтобы урезонить этого грубияна. Все недовольны. Новенький отравляет атмосферу в классе.
Мы не знали, как нам быть с этим Кравчиком. Пока он не придумал игру. А потом он придумал, и все стали играть.
25
Учились мы на первом этаже. С некоторых пор мальчишки старались проводить перемены этажом выше — подальше от класса, стараясь улизнуть от бдительного ока Мрасём. Как говорил Илюшка, быть хорошим утомительно. Если Марсём все время на тебя смотрит, сильно устаешь.
И вот однажды они «отдыхали» — Жорик, Егор и Илюшка. А Кравчик — он не очень-то старался казаться хорошим, и потому признать его столь же утомленным было нельзя, — Кравчик просто стоял неподалеку, возле мальчишеского туалета. А еще по коридору шла Вера. Она поравнялась с Лешей, и он
— Эй, ребя! Смотрите, Верка идет! Давайте ее в туалет затащим!
Озорно так сказал, задорно. И схватил Веру за руку. Конечно, Вера могла обидеться. Как тогда, во время танцев. Но она не успела. Потому что мы с Наташкой увидели, как Леша хватает Веру, и бросились к ней на помощь. Егор с Жориком тоже увидели. И еще они увидели, как мы с Наташкой вцепились в Веру. Поэтому они вцепились в Лешу — из мужской солидарности.
И вдруг получилось весело: все стали тянуть друг друга в разные стороны. Девчонки визжали, мальчишки орали и задирали им юбки, ослабляя сопротивление. А Жорик распахнул дверь в туалет и держал ее ногой, чтобы запретная зона выглядела страшнее.
Отрезвил нас звонок. Мы разом разжали руки, посмотрели друг на дружку — заговорщики, повязанные общим буйством, — и стремглав ринулись вниз по лестнице, раскрасневшиеся и растерзанные.
— За вами кто-нибудь гонится? — спросила Марсём, когда мы с шумом ворвались в класс. — Из кого-то уже содержимое сыпется. (Наташка, вбегая в класс, зацепилась за какой-то винтик на двери, и у нее из кармана выпали заколки и носовой платок.) Главное, чтобы не мозги. Это было бы некстати — перед контрольной.
Теперь мы каждую перемену специально бежали к туалетам — чтобы затаскивать туда друг друга. Девчонкам скоро надоело только обороняться: они приняли решение нападать. Набрасывались на какого-нибудь проходящего мимо мальчишку и пытались затянуть в свой туалет.
Передвижение по коридору стало увлекательно опасным: чуть зазевался — а враги тут как тут.
Мы с трудом дожидались, когда истекут десять минут чтения на перемене, пожертвованные в пользу короля Матиуша. Его злоключения не могли сравниться с ощущениями туалетных баталий.
И соглашение о времени было нарушено. Через два дня после «открытия» игры Кравчик вышел из класса, как только прозвенел звонок. Егор и Жорик последовали за ним. Еще день — и к компании «нарушителей» присоединились Илюшка, Вера с Наташей и еще две девочки.
А Марсём делала вид, что ничего не происходит, и продолжала читать.
Я покинула класс раньше времени в тот день, когда во мне пелась песня про маму, о том, что она выходит замуж. Мне не терпелось рассказать об этом Наташке. Ну, может быть, не рассказать — просто намекнуть. Обсудить разные случаи. Например, может ли у человека быть два папы? Если раньше не было ни одного? А Наташка будто бы специально прибежала со второго этажа, толкнула меня локтем в бок и шепнула: «Там знаешь как весело!»
Я встала с места.
Конечно, ангелам не нравится, когда нарушают слово. Из-за этого они не могут лететь по своим делам. Туда, где очень нужны. Но ведь ангелы от этого не страдают? Не могут страдать, раз они — ангелы. Просто не летят — и все. Да и в тот момент это было неважно — ангелы, король Матиуш. Я просто не могла думать ни о каких королях. Ведь моя мама выходит замуж!
По классу я прошла не очень быстро, почти на цыпочках. Будто я не хочу мешать чтению.
А потом, очутившись за дверью, полетела-поскакала через две ступеньки по лестнице. Меня снова охватило безудержное, отчаянное веселье. Наташка неслась следом.