Когда отступать некуда, дерутся насмерть
Шрифт:
Но в общем, все было не так уж скверно. Через год она устроила Мартына в ясли, пошла на работу. Теперь она продавала хлеб с лотка. Витя по-прежнему собирал дань с окрестных торговцев. В доме всегда была еда, выпивка. Настя покупала сыну вещички в секонд-хенде. По воскресеньям возила Мартына к бабушке и дедушке в гости. Были темные пятна и в этой налаженной жизни, но если не слишком приглядываться – все совсем неплохо…
Все было совсем неплохо, если только не считать магазина. Магазина, где она работала уже полгода, после того.
как ушла с лотка. Ее соблазнил евроремонт в торговом зале, красивая спецодежда, довольно
… – Ты что – уснула? – окликнула ее подруга из вино-водочного.
Настя изумленно взглянула на часы. Магазин закрылся.
– Ох, боже мой, – она сунула окоченевшие пальцы под мышки, чтобы отогреть их. – Уснешь тут… Вечным сном.
В зал вошла Ванесса. Девушка из мясного отдела нерешительно спросила:
– Ванесса Андрониковна, а завтра?
– Что завтра? – откликнулась та.
– Завтра нам выходить на работу?
– А ты что думала? Отдыхать? Стекла сейчас вставят. Ничего с вами не случится, можно подумать какие мимозы…
Ванесса поправила накинутую на плечи шубу и заперла дверь. Девушки одна за другой исчезали в складском помещении. Настя скинула там свой голубой халатик, наскоро причесалась, собрала сумку.
– А я надеялась, что нас теперь уволят, – тоскливо сказала одна из продавщиц.
– Как же, надейся! – отрезала Настя. – Уволят, на тот свет!
Глава 2
И Витя, и Мартын давно были дома. Настя вернулась на взводе. Тому виной были нахлынувшие воспоминания, и, конечно, разговор со следователем. На этот раз ее ни в чем не подозревали, не обвиняли, и все же она чувствовала себя неуверенно. И что самое худшее – даже не могла ничего объяснить Вите – о той давней драке»после дискотеки не знал даже он. Настя швырнула дубленку на вешалку, яростно грохнула об пол ботинки, прикрикнула на Мартына, по-щенячьи бросившегося ей под ноги:
– Да шел бы ты!
Тот не унимался – дергал ее за юбку, назойливо приставал:
– Играть будешь?! Будешь?! Папа сказал – будешь!
– Вот пусть папа и играет!
– Хватит галдеть! – Из кухни высунулся Витя. – Не успела прийти домой, уже разоралась!
– А ты вообще молчи!
– Тебе надо бросать эту работу! – Витя хлопнул кухонной дверью, и она услышала оттуда приглушенное: – Стала настоящей стервой!
«А ведь и правда, – подумала вдруг она. – Куда это я качусь? Стерва и есть».
Она переоделась, молча прошла на кухню, поставила на плиту вчерашний суп. Мартын продолжал вертеться под ногами и очень ей мешал. Но Настя сдерживалась, хотя руки у нее тряслись от внутреннего напряжения. Кроме того, в магазине за день она страшно замерзла, и только теперь, в теплой кухне, начала понемногу отогреваться. Тихонько болела голова, чувствовала она себя странно. «Неужели простудилась? – подумала она, разливая суп по тарелкам. – А что? Это идея. Уйти на больничный и вообще перестать туда ходить… А потом уволят… Может быть».
Вся недружная семья уселась за стол.
– Есть хочу!
– Успокоишься – отдам.
– Я уже…
Получив орудие труда обратно, он притих. Настя вздохнула:
– Может, его психиатру показать? Никаких нервов не хватает…
– И сама покажись, – отреагировал Витя.
– Ага, сейчас, – кивнула она. – У меня нервы в порядке. Во всяком случае, были.
– Ну и чем у вас дело кончилось? – Витя решил, что будет разумней перевести разговор на другую тему. – Никого не уволили?
– И не уволят. Таких дур, как мы, еще поискать нужно.
– А что искать? У вас же висит это объявление. Неужели никто по нему не приходит?
– Приходят, целыми косяками. В этом районе ни у кого работы нет, особенно у девчонок. Только их пока не берут на работу. Сперва надо вытянуть все с нашей смены, а потом уже брать на эти места новых дурочек… – пояснила Настя уже спокойней. – А когда они, сволочи, решат, что с нас хватит? Хоть бы сказали: «Тебе, Настя, осталось работать две недели». Я бы немного успокоилась.
– Сходи к директору, – посоветовал он. – Объясни ты ему прямо – так и так, уже второй месяц работаю на вас даром… Имейте совесть.
– Нет у него совести. И про мои два месяца он прекрасно знает. Я-то еще что! У нас Ирка работает четыре месяца без зарплаты. Он же видит, что она его боится. И тянет из нее жилы.
– Сколько на тебе недостачи?
– Два миллиона с копейками, – мрачно и не сразу ответила она.
– Как два?! Было же шестьсот тысяч?!
– Ага, было. Две недели назад. А в субботу он меня вызвал и заявил, что у меня в отделе недостача – два лимона. Ты представляешь? Крыса такая. – Нечаянно назвав так директора, Настя на мгновение запнулась. – Я ему говорю: «Все, что у меня ваши друзья берут, я записываю. Там нет на два миллиона. Могу показать вам записи». Он мне говорит: «Покажи». Я, как умная, принесла, ткнула его носом в бумажку. А он отвечает: «Ну вот что, не будь дурочкой, порви эту писульку и больше так не делай». Ну, я и заткнулась. А что я могла сказать против? Он ведь плевать хотел на то, сколько у нас товара берут его дружки. Недостачу делит на всех. Самым тихим девчонкам он приписывает побольше. Тем, кто может огрызнуться, как я – немножко поменьше. Если бы я только за себя расплачивалась… Чтобы покрыть такую недостачу, мне нужно полтора месяца бесплатно отработать. Аза эти полтора месяца опять что-нибудь натикает… Получается, что я там застряла навсегда.
– Вот гад, – сочувственно сказал Витя. – Ну, подожди, я кого-нибудь найду… С ним поговорят.
Ты мне это уже сколько обещаешь… Нет, никого ты не найдешь. У них масштаб не тот. Меня с грязью смешивают, надувают, я у них вроде рабыни… А ты ни черта не сделал в мою защиту. Знаешь, честно говоря, я думала, что ты посмелее.
Витя вздернул брови:
– Ладно, хватит демагогию разводить! Тут дело не в смелости. Если бы надо было ему рожу начистить, я бы это сделал. Но он не из нашей группировки. Я вообще понять не могу, кто такой твой директор. Однако дружки у него солидные, это верно. Ну, побью я его вечером после работы. Ну, предположим, это подействует. Он тебя уволит. А дальше что? Хочешь найти мой труп в подъезде?