Когда отступит тьма
Шрифт:
— Вы уверены?
— Макартур разговаривал с кем-то из больницы. Она выкарабкается. И родные уже едут к ней.
— Слава Богу...
Дрожь в голосе при этих словах была самым сильным проявлением эмоций, какое только Коннор слышал от Марджи Магиннис.
Потом она заговорила снова, голос ее, если не считать прерывистых вдохов, звучал деловито.
— Ищеек еще нет, но они уже в пути. Со мной Харт, Вуделл и сержант Ларкин. Нужна какая-нибудь вещь с ее запахом.
Коннор коснулся пальцами кармана куртки, где лежала
— Я везу такую вещь. Скоро буду там.
— Поняла. И спасибо вам, Бен. За последние данные.
Данные. Коннор, холодный профессионал, улыбнулся этому слову.
— Не за что, лейтенант.
Он выключил телефон. Впереди приближалась заправочная станция. Недолгий душевный подъем у Коннора кончился, и он сосредоточился на предстоящем деле.
У обочины стоял пустой «бьюик» Элдера. Коннор проехал мимо него на станцию и остановил машину, не заглушая мотора.
Выходя, он достал пистолет. Ощущение оружия в руке согнало с его лица последние следы улыбки. Расслабляться не время. Вики жива, но и человек, чуть не убивший ее, тоже.
Коннор огляделся. Заправочная станция была погружена в темноту, прожектора в зоне обслуживания не горели.
— Шеф, его здесь нет.
Это был голос Элдера. Он стоял возле островка обслуживания, помахивая поднятой рукой.
Коннор быстро подошел к нему.
— Сзади смотрели?
Элдер кивнул.
— Смотрели всюду. Станция закрывается в восемь часов. Так написано на двери.
— Где телефоны?
— Там. — Элдер указал на две будки у края площадки. — Оба работают. А кому же он звонил?
— Эндрю Стаффорду. — Коннор достал большой фонарик с широким, ярким лучом. — Они должны были условиться о встрече. Раз Роберт без машины, встречаться им нужно где-то поблизости.
Овал света скользнул по асфальту к будке кассира.
— Может, Эндрю подобрал его раньше, чем я подъехал, — сказал Элдер. — И они укатили куда-то вдвоем.
— Может быть. Но... подождите. — Луч фонарика замер на темном глянцевитом пятне неподалеку от места, где стоял Элдер. — Видите?
Элдер пожал плечами.
— Масляное пятно.
— Не думаю, что это масло.
Коннор подошел поближе, луч света сузился и стал ярче. Он разглядел несколько длинных, неровных пятен, все еще влажных.
У ближайшего он опустился на колени, коснулся его пальцем. Оно было густым, липким, и на поднятом пальце оказался красный след.
— Кровь, — сказал Коннор. — Много крови.
Сердце у него бешено заколотилось. Сначала он не понимал почему. Потом сообразил, что думает об Эрике. Мог Роберт привезти ее зачем-то сюда? Может, она пыталась бежать, а он выстрелил в нее из револьвера Вики или пырнул ножом. Может...
«Возьми себя в руки!» — приказал он себе. И медленно поднялся.
— Тогда где потерпевший? — спросил Элдер. — Ушел пешком?
— После такой потери крови не мог уйти.
Коннор снова навел луч фонарика на асфальт, ярко осветил длинные красные мазки.
— Тело волокли, — сказал он.
Элдер, сощурясь, посмотрел вниз.
— Данверз была брошена там, где упала. Почему Роберт изменил образ действий на этот раз?
Коннор не знал.
Эндрю подкрался поближе к Роберту сзади. Его теперь было ясно видно невооруженным глазом. Он лежал на животе, раскинув ноги, склонив голову набок, чтобы смотреть вдоль длинного ствола дробовика или винтовки.
Странно, что за все это время Роберт ни разу не менял позы. Хотя он сумасшедший. Должно быть, способен всецело сосредоточиться на ожидании, как другие психопаты часами пялиться на голую стену.
Дальше следовала рискованная задача. Эндрю нужно было прыгнуть на Роберта и прижать его к земле, прежде чем он успеет повернуть длинный ствол и выстрелить.
Но сначала предстояло пересечь опасный участок земли почти без растительности.
Водопады находились близко, холодные порывы ветра доносили мельчайшую водяную пыль. Эндрю слышал яростное шипение белого каскада, падающего по каменным выступам с высоты двести футов в ручей.
Шипящий рев был громким, но все же не заглушал отдающихся в ушах ударов сердца.
Эндрю положил трубу ночного видения, ставшую теперь помехой, растянулся ничком на мерзлой земле. И пополз.
До Роберта пять ярдов. Как быстро он мог бы покрыть такое расстояние на корте, вытянув руку с ракеткой навстречу стремительно летящему мячу. Интересно, что сказали бы его многочисленные побежденные противники, увидев его сейчас медленно ползущим по ломкой траве с дрожащим пистолетом в руке.
Три ярда.
Эндрю вспомнил о ссоре с Эрикой, когда она разузнала о его прошлом. Побелев от гнева, Эрика объявила, что их брак — ложь и лицемерие. Он настаивал, что она ошибается. «Как мне доказать, что я вправду тебя люблю? — выкрикнул он, цепляясь за нее. — Хочешь, чтобы я умолял тебя? Ползал?»
Ну, вот он и ползет ради нее.
Один ярд. При желании он мог бы, вытянув руку, коснуться башмаков Роберта. А Роберт так и не менял позы, не оглядывался, ничего не слышал.
Эндрю крепко сжал пистолет. Медленно, медленно приподнялся, готовясь прыгнуть.
Хоть бы стук сердца не отдавался так сильно в ушах. Хоть бы пот не затекал в уголки глаз, не туманил зрение.
Прыгнул Эндрю, не успев осознать, что готов к прыжку. Тело словно бы рванулось вперед, время странным образом замедлилось, восприятие обострилось с кинематографической яркостью, каждая деталь была ясно видимой, укрупненной.
Он видел оружие в руках Роберта — не винтовку, а одноствольный дробовик, — часть лица его в профиль, щеку, более впалую, чем ему помнилось, прыщи на челюсти.