Когда оживают Тени
Шрифт:
Священники не лгали.
Но понимание осталось где-то вовне. Где-то вместе с той частью сознания, что пока могла мыслить трезво и логически. И именно эта кроха рассудка привычно считала шаги, шансы, варианты действий, оставшиеся секунды и силы.
«Успеваешь, – ободряюще прошелестело в ушах. – Просто дойди до воды».
Но как часто случается, рок вступил в права ровно в тот миг, когда привиделось: вот-вот, и получится. Метель чуть ослабла, из мглы проступил силуэт субмарины. Бывший офицер замедлил бег, дабы найти участок берега, подступающего вплотную к борту, и не заметил колдобины, предательски попавшей под сапог, ударился
Как делец оказался впереди? Как обошел, да столь тихо?
Волосы встали дыбом, а дыхание перехватило. Штурман опять позорно завыл, попытался отползти прочь. И застыл, ибо прямиком из сугробов начали вырастать дымные ручейки. Тьма неопрятными кляксами запятнала завесу метели, плотные клубки закружились в воздухе, постепенно сужая кольцо. Дымился и перекупщик. В красных от полопавшихся капилляров глазах неторопливо сгущался алчный мрак.
Крогер нащупал рукоять ножа на поясе. Но с оторопью осознал, что самоубийство не поможет. Грешники в аду не умирают, лишь страдают. Вечно.
Но все равно ударил себя клинком в горло. Захлебнулся кровью, упал в быстро стынущую красную лужу. Последнее, что увидел, – изображение зверя на носу корабля. Домашнее животное, любимое аристократами Олдуотера. Кошка… бегущая кошка. Символ ангела смерти в каких-то древних верованиях.
Глава 1
– Ормонд Лир Мак-Моран.
Нотариус не спрашивал и не утверждал. Скорее проговаривал вслух, пытаясь осознать факт свершившегося. Изучил мой паспорт под светом настольной лампы, уделив пристальное внимание фотокарточке и печатям, бросил быстрый взгляд исподлобья и сразу уткнулся в записи.
Я не подгонял. Присел на стул и сделал вид, что не замечаю шепотков, ползающих по затылку колючих взглядов. Более того, вежливо улыбался в пустоту, нарочито рассеянно осматривал убранство большого кабинета и водил пальцем по столешнице. Стол великолепен. Тяжелый и громоздкий, внушающий уважение. Эдакая опора закона. И самое главное – из настоящего дерева, что априори делало предмет мебели дороже массивного золотого солнца на тощей шее тетушки Орнии и рубиновых запонок дядюшки Нолана разом взятых.
Дерево мне нравилось. Не потому что редкость. Просто теплый, удивительно живой материал. Его мягкая сила отгоняла холод каменных стен, успокаивала после пути по шумным городским тоннелям и залам, грязным лестницам, подъемникам Тары.
И тем поразительнее мысль о том, что когда-то в мире произрастали леса с тысячами, сотнями тысяч разнообразных деревьев. Теперь же лишь туату из дома Лета способны выращивать растения в оранжереях, их поставляют людям за баснословные деньги. И никто не в курсе, что существовало множество пород: дуб, сосна, ясень, орешник и прочие. Никто, кроме редких умников вроде меня, специально копающихся в старых записях. Хотя и мы признаем: слова пусты, как мертвые ракушки, и какой в них заложен смысл, одному Люциферу известно.
Сообразив, что пауза неприлично затянулась, нотариус резко откинулся в кресле. Откашлялся, достал из кармана платок и тщательно смахнул пот с обвисших щек, побагровевшей лысины в обрамлении седых клочьев того, что когда-то представляло собой роскошную шевелюру. В блеклых рыбьих глазах плескалась смесь недоумения и растерянности. И я сознавал отчего –
Но больше законника сбивал с толку мой вид, ведь на аристократа я смахивал слабо. Он видел перед собой стройного мужчину средних лет с внимательным взглядом бледно-карих до желтизны глаз и резкими чертами лица. Щеки покрыты трехдневной щетиной, светлые волосы засаленными вихрами торчат как колючки, а куртка в подозрительных пятнах и порвана в паре мест, на поясе кортик в простых ножнах.
Авантюрист-бродяга, наемник или моряк, а не потенциальный лорд. Особенно на фоне других присутствующих: мужчин с холеными лицами, одетых в лучшие костюмы, женщин в дорогих платьях. И пахло от меня иначе – едким потом, машинным маслом, металлом и морской солью. А вокруг прочих витали ароматы изысканных духов.
Впрочем, неизвестно, как бы выглядели эти люди, если б им пришлось проделать такой же путь.
– Я правильно понимаю? Желаете заявить о своих правах? – осторожно спросил нотариус. Взгляд скользнул на дядю, но с усилием вернулся обратно.
– Вы удивительно проницательны, – добавив в голос немного иронии, ответил я.
Очевидно, законник успел заверить дядюшку, что грот перейдет в его владение без особых проволочек. И явно был должен Нолану. Деньги? Услугу?..
Не важно. Сейчас никакие уловки не помогут, свидетелей слишком много. И далеко не все куплены Ноланом. А еще у выхода вдалеке от света ламп безмолвным силуэтом торчал монах с худым аскетичным лицом. Ряса серая, невзрачная, на груди потемневший от времени железный круг в виде солнца, из рукавов свисают цепи, на коих болтаются отливки в виде аптечных весов. Служитель принадлежал к ордену Правосудия Господнего, а адепты такового считались неподкупными. Обязательно присутствовали на важных процессах, безмолвно наблюдали и не вмешивались. Но если некий юрист откровенно попирал законы божьи и человечьи, того вскоре ждала неприятная встреча с церковными дознавателями. В лучшем случае.
Нотариус опять прошелся взглядом по бумагам, разложенным на столешнице. Задумался, потом чуть расслабился.
Нашел зацепку?.. Что ж, таковая имелась. Но я знал о ней, ведь давным-давно изучил нюансы дела, подготовился. Точнее, надеялся, что подготовился.
– Замечательно, – пробормотал законник. Облизнул губы и добавил громче: – Тогда повторюсь: сегодня, двадцать седьмого числа второго месяца осени Лир Берак лорд Мак-Моран, пропавший без вести пятнадцать лет назад, по законам Олдуотера, окончательно и бесповоротно признан скончавшимся. Мы собрались здесь, дабы определить, кому суждено стать главой дома, а также владельцем родового имения и прочего.
– А завещание зачитывать будут? – нетерпеливо перебил какой-то мужчина из задних рядов.
Наверняка кто-то из дальних родственников. Пришел, надеясь урвать кроху от общего пирога. Среди знати Тары имелся обычай отписывать таким хоть по паре эаров, чтоб помолились потом в ближайшем храме. Глядишь, грешок-другой и отвалится по дороге в чистилище.
– Кгхм… к сожалению, лорд не успел составить таковое, – развел руками нотариус.
Неизвестный что-то разочарованно протянул и, судя по грохоту и скрежету металла отодвигаемого стула, шагам и шелесту одежды, встал и направился к выходу. Разом удалились еще некоторые. И снова поползли шепотки, смешки, ворчание. Но громче прочего прозвучало шипение тетушки: