Когда падают горы (Вечная невеста)

Айтматов Чингиз Торекулович

Некоторые сведения, почерпнутые из этого разговора, Арсен Саманчин записал в блокнот для передачи шефу Бектуру. Их встреча планировалась в тот же день по возвращении шефа со стоянки Дасторкан. Он обещал дать знать, как только приедет.

А пока можно было повидаться с ташафганской пятеркой загонщиков, обещавших показать ему ездового коня и устроить небольшой междусобойчик. Для Арсена Саманчина эта встреча важна была не только потому, что все они были однокашниками: трое — он сам, Ташафган и лохмач Саксагай — учились в одном классе, остальные были моложе на два-три года. Но главное — все они свои, сидели когда-то за

партами под одной школьной крышей. Кстати, школьная крыша шиферная порядком пожухла и осела, на что обратил он внимание, проезжая накануне мимо, но это уже другое дело, как бы то ни было, родная школа — всегда родная…

Так размышлял он в то утро, когда Ташафган и Саксан-лохмач пришли за ним, как оказалось, не только из чувства школьного братства, но и с другим замыслом, о коем Арсен Саманчин, разумеется, знать не знал. По дороге Ташафган вроде бы полушутя сказал:

— Арсен, дружок, учти, мы все, твои однокашники, сейчас холостяки.

Арсен искренне подивился:

— То есть как, что значит — холостяки? Что случилось?

— Не останавливайся, идем. Ничего страшного, сейчас расскажу.

А Саксагай-лохмач понимающе ухмыльнулся при этом и покачал головой:

— О том, что мы сейчас холостяки, весь аил знает, не то мы бы тебя домой в гости позвали, а не в школу.

— Да бросьте вы шутить!

— Что ты, Арсен. Ты большой человек для нас, какие могут быть шуточки? — продолжал Ташафган. — В школе сейчас никого, все на каникулах, сторожа мы попросили не мешать нам сегодня, дали ему на водку. Он и пошел к себе домой. А мы воспользовались этим и решили, что лучше будет нам собраться в школе. Кони наши уже там, во дворе. А то, что мы холостяки, так дело в том, что семьи наши — жены, дети — сейчас в горах, откочевали мы высоко на летовку, может, помнишь такие места по берегам реки Аксай, вот там и летуем. В прежние времена ведь на все лето народ откочевывал туда жить и скот пасти на джайлоо. А теперь мы по старинке решили полетовать и с семьями, с юртами расположились там.

— А почему бы и нет? — подхватил Саксагай-лохмач. — Свобода! Куда хочу — туда иду. Не в колхозе же мы.

— И очень жаль. Ну ладно, об этом потом, — сказал Ташафган. — А сюда нас вызвал шеф Бектур-ага, для охоты, стало быть. Загонщиками будем, собаки есть у нас. Сам понимаешь, Арсен, барсов надо загонять в такие места, чтобы отстреливать из укрытий, без этого их не достать — в ущельях залягут, а если что, так и наброситься на человека могут, чтобы знал, куда сунулся. А в загонщиках, если повезет, и мы что-то заработаем. Вот мы и прискакали.

— И объявили себя временно холостяками! — посмеялся Арсен Саманчин, поняв в чем дело.

— Вот перестанем снова быть холостяками, — буркнул Саксагай-лохмач, — вернемся на летовку скот пасти, а толку никакого. Потому как никакого спроса нигде на скотину нет. Только еще беднее становишься, а то бы…

Арсен не успел ничего сказать, как Ташафган перебил:

— Ну, ладно, Саксан, об этом потом поговорим. И по-настоящему. А сейчас думай о другом… — и замолчал на полуслове. Молчал и Саксан-лохмач.

И тогда Арсен стал им рассказывать, как сегодня утром позвонил ему из эмиратов пресс-секретарь его высочества принца Хасана — Роберт Лукас, как и о чем они разговаривали. Не ожидал он, что так заинтересует товарищей эта тема, до школы оставалось шагов десять, а они, остановившись, начали подробно

расспрашивать про спутниковую связь. Для них это было открытием.

— Вот здорово! — говорил Ташафган. — Выходит, они могут звонить через свой спутник куда угодно и когда угодно? Находясь в наших горах, там, в ущельях или пещерах, под снежными лавинами, где никто никого не услышит, они могут звонить и в эмираты, и в Европу, и в Америку? Вот это да!

И еще почему-то очень занимало их то, что самолет арабских принцев останется дежурить в аэропорту на все время, пока принцы будут охотиться в горах, будто это имело к ним какое-то отношение. Завидовали скорее всего.

— Ты смотри! — говорил Саксан-лохмач, действительно обросший черными клубящимися волосами до плеч. — Ты смотри! Целый “Боинг” со всеми летчиками будет спокойно ждать своих хозяев. Когда я был челночником, нельзя было опоздать ни на минуту, рейсовый самолет улетал и плевал на опоздавших с неба. А тут такое удобство. Когда хочу — тогда улечу. Вот она, сила богатства!

Ташафган уточнил:

— А то, что самолет на приколе, значит, что принцы могут улететь в любое время? У меня только конь так — вон он во дворе: хочу — привяжу, хочу — отпущу, хочу — поскачу.

— Стало быть, — пытался объяснить Арсен Саманчин, — у них так заведено. Когда сочтут нужным, тогда и взойдут на борт. Самолет готов. Экипаж на месте.

Беседуя таким образом, они подошли к школе, где когда-то учились, а теперь вот волею судеб явились, повязанные одним предстоящим событием, — охотой на снежных барсов. И прибывающие из далеких стран гости тоже вовлекались невольно в общий круг здешних событий. Хотя вряд ли они что-либо такое предполагали.

Давным-давно не бывал Арсен Саманчин в своей школе. Школа находилась на окраине, чуть в стороне от аила, мимо проезжал, поглядывал мельком, но чтобы прийти, так сказать, с экскурсией в свое прошлое, такого не бывало.

Теплое чувство накатило на душу — вот она, школа, все та же, пусть приосевшая от времени, с пожухлой шиферной крышей, как и все крыши вокруг, с покосившимися дверьми и рассохшимися рамами оконными, но школа все та же. Вот двор, где когда-то бегали наперегонки, вот коридор, вот классы… Если поначалу и неловко немного почувствовал себя Арсен, когда Ташафган предложил собраться в школе с разрешения директора, куда-то убывшего, — обычно ведь как-никак чай пьют дома, — то потом убедил его Ташафган: семьи их на летовках, а школа пустая. Арсен Саманчин успокоился, даже доволен был. И день выдался ясный, и горный пейзаж вокруг все тот же, со снежными хребтами вдали, где обитают снежные барсы, из-за которых и возникли дела такие. И птицы всякие порхали вокруг, много их было, никто им здесь не мешал, вот и носились в свое удовольствие…

Трое загонщиков из пятерки Ташафгана, те, что помоложе, встретили Арсена Саманчина приветливо. Чувствовалось, что у них дисциплина: Ташафган командовал почти как в армии — иди туда, иди сюда, стой здесь, принеси, унеси, закрой, открой, и все это они охотно выполняли. Это тоже понравилось Арсену, ведь обычно, собираясь вот так, аильные парни прилично выпивают, а эти были абсолютно трезвы. Все это создавало атмосферу уверенности и дружелюбия, и на коне своем проехался Арсен Саманчин вокруг школы с удовольствием. Конь был крепкий, сивой масти и оседлан прочно. Ташафган сам почтительно подвел коня: