Когда поёт Флейта Любви
Шрифт:
Говорил парень гневно и с пафосом, как настоящий апач. Анита догадалась, что, скорее всего, он вырос среди индейцев и, возможно, стал приемным сыном какой-нибудь индейской семьи.
Четан молчал, немного смутившись. Паренек резко взглянул на Аниту и вдруг произнес на английском:
— Рабыня, ты должна знать, что Четан женится на моей сестре! Он не будет принадлежать тебе!
Он говорил с очень сильным акцентом, что подтвердило догадку Аниты: юноша живет в племени с очень малых лет. Но смысл слов его девушку очень удивил. Почему он обращается к ней, как к сопернице его сестры? Она ведь
В это мгновение Четан подошел к пареньку и сказал на языке апачей:
— Хота (Белый), я не буду драться с тобой. Я сам поговорю с твоей сестрой. Тебе не нужно упрекать мою рабыню…
Хота упрямо сжал губы, и лицо его стало еще больше походить на лицо ребенка. Анита отчего-то прониклась сильной симпатией к этому необычному «белому» апачу. Возможно, она давно не была в обществе своего народа, поэтому его лицо показалось ей даже чуточку знакомым и, что забавно, каким-то родным. Когда ты живешь среди чужих, любой представитель твоего народа кажется тебе дорогим родственником.
Парень снова бросил на Аниту суровый взгляд и, гордо подняв голову, удалился прочь.
Четан повернулся к Аните, чтобы узнать ее настроение. Ему хватило короткого взгляда, чтобы понять: эта ситуация ничуть ее не смутила. После этого он поспешил быстро опустить глаза. Но девушка резко окликнула его:
— Четан!
Ему пришлось снова взглянуть на нее. Она мялась, пытаясь сообразить, как бы ей правильно с индейцем заговорить. Наконец, она произнесла:
— Скажи, ты говоришь по-английски? — и испытывающе посмотрела ему в глаза. Но Четан избежал взгляда и молча направился на выход из зарослей, дав ей знак следовать за ним. Анита разочарованно поплелась следом. Он ее избегает! Но почему???
Еще два дня прошли в том же режиме. На третий день Четана отозвал один из соплеменников, и он, взяв свой лук, молча удалился вслед за ним. Анита поняла, что его не будет какое-то время, и занялась приготовлением ужина на костре. Но не прошло и получаса, как около нее появился тот самый паренек, которого они встретили около реки два дня назад. Он молча подошел к Аните и остановился в метре от нее. Девушка немного смутилась от его пристального взгляда и поднялась на ноги. На сей раз юноша выглядел не таким воинственным. Скорее озадаченным. В его ушах поблескивали серьги, а волосы были настолько длинными и густыми, что постоянно сползали ему на лицо.
Анита немного смутилась, но потом поспешила улыбнуться и сказала:
— Здравствуй! Проходи, пожалуйста!
Она указала ему на бревно, служившее им лавкой. Паренек придал своему лицу суровое выражение, но получилось это так по-детски, что Анита сильно умилилась. Юноша не двинулся с места, задрал вверх подбородок и хмуро сдвинул брови.
— Я пришел снова предупредить тебя… — проговорил он, и его акцент показался девушке немного меньшим, чем при последней их встрече. «Видимо, тогда он больше волновался,» — подумала Анита и про себя усмехнулась. Душа этого ребенка была для нее просто открытой книгой.
Вместо ответа Анита с улыбкой протянула ему орехов, и парень, заколебавшись, замолчал. Он несколько мгновений решал, принять их или нет, но потом все-таки взял, и плечи его немного опустились, а высокомерие сдулось. Анита перекатила
— Меня зовут Анита, — весело проговорила она, — а как твое имя?
Юноша взглянул на нее исподлобья, разгрызая орех, а потом с достоинством ответил:
— Мое имя Хота, но скоро я сменю его на имя Мэкья — Орлиный Охотник! Я буду великим охотником, как Четан!
Парень снова занялся орехом, а Анита почувствовала большой эмоциональный подъем: она так давно ни с кем не разговаривала, что сейчас получала от этого диалога огромное удовольствие.
— Почему я тебе не нравлюсь? — задала девушка неожиданно откровенный вопрос.
Хота перестал есть и очень серьезно произнес:
— Моя сестра Телула обещана Четану в жены еще в детстве, а ты крадешь его сердце!
Анита замерла, пронзенная таким заявлением. Она крадет его сердце? Очень нетрудно было догадаться об истинном смысле этих слов, но неужели это может быть правдой? Анита густо покраснела. Она нравится Четану? Погрузившись в себя, она ненадолго забыла о присутствии Хоты. Ее начали раздирать противоречивые чувства. С одной стороны, она обрадовалась подобному предположению. Ее сердце застучало сильнее, а из груди вырвался взволнованный вздох. Что ж, она должна была признать перед самой собой, что он ей тоже нравился. Неужели такое возможно? Он же дикарь! Краснокожий! Его народ убил ее семью!!! Но… он был таким прекрасным! Он был очень-очень особенным…
Но, с другой стороны, все это было слишком страшно. Симпатия симпатией, но в реальной жизни все очень и очень сложно. Анита робко допустила мысль: а могла бы она представить Четана своим мужем? Мгновенно в ее разуме всплыли яркие картины, наполненные романтикой, но ей тут же стало стыдно и страшно, поэтому она тряхнула головой, пытаясь избавиться от этих неуместных образов. Нет, это не для нее! Она хочет жизни в одиночестве! Быть одной — это лучше!
Хота, наблюдавший все это время странные перемены в лице у Аниты, прервал ее мысли, слегка покашляв, как настоящий джентльмен. Девушка вздрогнула и вернулась в реальный мир.
Она поспешно протянула юноше еще несколько орехов, от которых тот не отказался.
Анита начала расспрашивать парня о его семье, и он с довольством рассказал, что у него три сестры, а он единственный сын в семье, что его отец великий охотник, а мать — знаменитая мастерица по выделке кожи. Аните было удивительно слушать этот рассказ. До сего момента все индейцы, кроме Четана, казались просто жестокими и недалекими дикарями, но родственники Хоты вдруг предстали перед нею, как хорошая дружная семья достойных людей. Значит, индейцы — тоже люди?
В ее разуме неожиданно всплыли слова, произнесенные однажды ее отцом: «Это глупость и предубежденность поделила людей на «расы». Все люди до одного — дети Небесного Отца. Расизм — это дьявольский обман…»
Анита затрепетала. Она совсем забыла о том, чему учил ее отец.
Общение с Хотой отрезвило ее ум. И хотя индейцы безжалостно убивали белых, но ведь и белые не отличались особыми добродетелями. Взаимная ненависть породила череду смертей. И это дела дьявола. А люди — будь то белые или индейцы — это просто люди, просто люди…