Когда придет весна

Гарвуд Джулия

Дэниел уже был на крыше. Забравшись на козырек над крыльцом, он каблуком ботинка разбил оконное стекло, отпрянул назад, уклоняясь от огня и дыма, мгновенно вырвавшихся наружу, и нырнул головой в комнату.

Через секунду козырек над крыльцом рухнул. Коул побежал к другой стороне дома, пытаясь пробраться внутрь через какое-нибудь окно первого этажа, но не мог и близко подойти. Его обдало нестерпимым жаром, глаза жгло, они слезились. Он увидел сучковатое, кривое дерево, росшее ближе всех к стене дома; толстые ветви тянулись к крыше.

Он начал взбираться на дерево, подтягиваясь на руках, и через несколько

минут перебрался на крышу. Дэниел появился в окне комнаты Тилли, на плече его лежала хозяйка пансиона, завернутая в одеяло. Прежде чем Коул смог помочь, Дэниел выбрался на крышу и. сгибаясь под ношей, пошел к другому краю, где ветви спускались ниже и за них легче было ухватиться.

— Калеба у Тилли не оказалось! Выбирайся отсюда! — закричал Дэниел. — Крыша сейчас провалится!

Не обращая внимания на предупреждение, Коул шагнул к окну, которое ему указала Джессика. Пламя шипело, плевалось, но страх придавал силы. Он безумно боялся не найти ребенка живым и, следуя примеру Дэниела, головой вперед бросился в окно.

Он очень удивился, со стуком приземлившись на не тронутый огнем пол. Коул здорово ударился левым плечом, быстро перевернулся и вскочил. Серый пепел осыпал вспотевшее лицо, залеплял ресницы, жег глаза. Он с трудом дышал, от жары, казалось, таяла кожа. Коул приник к полу, желая вдохнуть хоть немного воздуха, и пополз вперед. Узкая полоска не отравленного гарью воздуха между полом и давящим густым смертельным дымом стала для него спасением. Он полз и громко звал мальчика.

Его голос утонул в треске и шипении. Медленно, дюйм за дюймом, Коул продвигался вперед. Он ничего не видел, но надеялся наткнуться на шкаф: ведь во всех спальнях стоят шкафы. Он помнил, что его маленькая сестренка всегда пряталась в шкаф, когда чего-нибудь боялась. Он молил Бога, чтобы Калеб поступил так же.

Еще он хотел найти кровать. И нашел. Ударившись о ножку лбом, Коул стал шарить рукой, отыскивая мальчика.

Никого…

С каждой секундой смерть все ближе подбиралась к ребенку. «Господи, помоги!» — молился Коул. Он почти расстался с надеждой и собрался вылезать из-под кровати, как маленькая рука впилась ему в руку. Калеб!

Коул приподнял плечом кровать и подтащил к себе малыша, забившегося в угол. Он слышал, как тот всхлипывает и громко чмокает, будто сосет большой палец. Никогда в жизни Коул не слышал более прекрасных звуков! Ведь чмоканье и всхлипывание означали, что с Калебом все в порядке!

Наконец он поднял ребенка на руки, подхватил его тряпичную куклу с пола и пополз вперед. Языки пламени уже виднелись между половицами.

— Давай выбираться отсюда, — хрипло прошептал он ребенку.

Он хотел завернуть Калеба в одеяло, но заметил, что горячая зола с потолка засыпала его, и ткань занялась огнем прямо на глазах. В отчаянии Коул прижал голову Калеба к себе, обнял его покрепче и согнулся еще больше, надеясь собственным телом защитить мальчика.

Коул высчитал: у него есть несколько секунд, чтобы выбраться из дома. В спальню путь заказан — Пламя с треском рвалось сквозь пол и потолок.

Вдруг стены ожили и задвигались — Они вытягивались, наклонялись. Ничего страшнее Коулу не доводилось видеть. Словно сердце пожара билось о стены, заставляя их пульсировать и будто втягивать в себя воздух, которого так не хватало людям…

Коул глубоко вдохнул,

быстро встал и кинулся к окну. Казалось, какое-то чудовище гналось за ним. Он услышал ужасающий скрежет, пол под ногами вздыбился и провалился вниз. Через секунду взор, вались стены. Осколки стекла, горящие угли вылетали в окно. Силой взрыва Коула бросило вперед, но он умудрился упасть на спину и не задавить ребенка. Жар от горящей крыши обжигал кожу. Коул понимал: дом вот-вот рухнет. С трудом поднявшись, он стал судорожно озираться, ища выход. Языки пламени, как змеиные головы, ползли к нему отовсюду — снизу, сверху, с боков, огонь перерезал путь, которым ушел Дэниел с Тилли. Значит, ему этим путем уже не пройти, да и тем, которым он пришел сюда, тоже. Ветки деревьев слишком высоко, до них не дотянуться с ребенком на руках.

Он в ловушке!

Издалека доносилось слабое звяканье пожарного колокола, потом его перекрыл громкий свист. Коул повернулся на звук, Дэниел снова свистнул. Сощурившись, силясь хоть что-то разглядеть в черном дыму, Коул увидел Дэниела верхом на толстой ветке.

Он слишком далеко. Невозможно дотянуться.

Но выбора нет.

— Держись, Калеб, — прошептал Коул.

Набрав воздуха, с душераздирающим криком он прыгнул через кольцо огня. Он чувствовал, как осыпаются под ногами доски, как валятся бревна, но он бежал и бежал, несмотря на то что казалось, будто легкие вот-вот взорвутся.

Дэниел пристально следил за Коулом и когда тот был на полпути к нему, уцепился ногами за нижнюю ветку и как можно дальше вытянул правую руку, держась одной левой.

Это был прыжок, который мог оказаться роковым. Коул ощутил этот полет между краем крыши и рукой Дэниела, это парение над землей. Он будто прыгнул в ночь, а маршал поймал его.

Коул закрыл глаза и облегченно вздохнул. Дэниел с трудом удерживал своего напарника и мальчика. Когда Коул перестал раскачиваться и Дэниел решил, что не уронит его, он протянул другую руку к Калебу. Дотянувшись до мальчика, он отпустил Коула, и тот упал на нижнюю ветку. Через несколько секунд все оказались на земле и побежали в безопасное место.

Джессика бросилась к Дэниелу за Калебом, но Коул преградил ей путь, поднял на руки и понес девушку. Как только они добежали до Грэйс и Тилли, рухнули стены дома и крыша. Толпа горожан, прибежавших с ведрами, остановилась, зачарованная игрой огня. Искры фейерверком улетали высоко в небо и, закручиваясь спиралью, падали вниз. Потрясающее, величественное и трагичное зрелище. Люди охали и ахали. Репортер носился, пытаясь взять хоть у кого-нибудь интервью, а Джон Клетчем, фотограф, устанавливал оборудование, дабы успеть схватить момент, когда весь дом объят пламенем.

Тилли сидела на траве и плакала. Грэйс все еще не пришла в себя. Тилли положила голову девушки себе на колени и нежно гладила лоб Грэйс. Дэниел стоял на коленях рядом с Тилли, неловко гладил женщину по спине, пытаясь успокоить, но все его внимание было направлено на Грэйс. Он следил за ее дыханием и за каждый вздох возносил благодарность Богу.

Какая она молодая, невинная, уязвимая! Дэниел крикнул, чтобы кто-нибудь позвал доктора. От его голоса Грэйс вздрогнула. Ему почти удалось убедить себя, что ее чары на него не действуют, но едва девушка очнулась, сердце его быстро забилось, а на глазах выступили слезы радости.