Когда приходит весна
Шрифт:
— Кхе-кхе, — раздалось в стороне, заставив Асабу прерваться. Парочка драко все ещё ожидала своих спутников.
— Шу! — грозно пригрозил им Кинето, недовольный, что их отвлекли, и те мигом растворились в толпе, не мешая друзьям совещаться.
Сказано — сделано. На следующий день список оказался в руках у Асабы. Ему не составило труда воспользоваться малой долей собственного обаяния и выманить «в сущности, неважный документ» у молоденькой служащей.
Держа
— Вычёркиваем всех лишних, выделяем имена драко. Драконов оставим на потом.
И они принялись за дело, облюбовав гостиную резиденции клана Снежного бурана в Верхнем городе.
— Что-то я не пойму, — через два часа озадаченно произнес Кинето, стоило ему взять в руки новый пергамент.
— Что там?
— Да так, имя одно интересное.
— И какое? — не отрываясь от собственного списка, спросил Асаба.
— Саюли Борте.
Друзья, сидевшие по обе стороны от Кинето, одновременно заглянули в свиток, проверяя не ошибся ли тот.
— Действительно.
— Дай-ка, — Шайс выхватил свиток.
— Эй!
— Что не так? — мигом насторожился Асаба.
— Первый стол, — кивнул чему-то Шайс.
— Первый стол? Что это значит.
— Список разделён на столики, так?
Оба кивнули.
— Первый стол находится по левую руку от регента, так?
— Ш-шайс-с-с? — прошипел Асаба, словно требуя немедленно объясниться.
— В тот вечер, — быстро заговорил друг, — я видел, как Иврис подошёл к первому столу и долго беседовал с драко в красивом платье. Затем он с ней танцевал, а после она направилась сразу к выходу.
Драконы задумались.
— И что это значит? — сдался Кинето.
— Возможно, ничего, но вы не находите это странным?
— Ты прав.
— Да о чем вы? Объясните наконец.
Асаба, смилостивившись, взял разъяснения на себя.
— Обычно регент подходит к драко только с одной целью — привести к Паре. Думаешь, он не знает, как трясутся младшие, стоит ему приблизиться? И вот он беседует с драко, которую по совпадению зовут так же, как нашу соплюшку. А ей, я уверен, давно не первая сотня. Затем танцуют, и она просто уходит.
— Действительно,
— А как она выглядела? — спросил у чёрного дракона Асаба. Тот не спешил отвечать, задумавшись.
— Сейчас мне кажется, она чем-то неуловимо походила на профессора. Тот же рост, цвет волос… но я не уверен, не приглядывался, — врал Шайс, не желая выдавать, как пристально наблюдал за регентом и всеми, к кому тот приближался.
Асаба хотел сказать что-то ещё, как неожиданно замер, задумавшись. Друзья обменялись взглядами, но не спешили тревожить светлого дракона.
Брови ящера чуть заметно дрогнули, и он нахмурился, сжимая губы в тонкую полоску.
— Что?
— Пока не уверен.
— Есть догадки?
— Говорю же, не знаю ещё. Нужно проверить, — закипал дракон без причины, ведь минуту назад все было в полном порядке.
— Давай проверять. Куда идти? Что делать? — тут же поднялся на ноги Кинето, сидеть и пялиться в бумажки ему отчаянно надоело, самое время было немного размяться.
— Уймись ты, — буркнул Асаба, но, увидев озадаченные взгляды друзей, все же продолжил: — После фестиваля проверим.
— А как же список?
— Не сбежит. Потом. — Больше на разговоры белокурый дракон не был настроен. В тот день он ничего не сказал друзьям, как бы не испытывал судьбу Мидар.
Обсуждая странность, обнаруженную в списке, и то, что приметил на приёме Шайс, Асаба неожиданно припомнил, что ещё сказал в тот вечер Иврис:
«…узнав имя наречённого, ваша Пара не противилась моему решению — репутация страшная вещь.»
Возможно, регент просто намеревался уколоть побольнее… С другой стороны, если он действительно отыскал его Пару, в чем дракон абсолютно не сомневался, неужели он не предупредил его или её, оставив блуждать в потёмках?
Вряд ли.
Регент не желал сообщать имя и все же решил предупредить его. Возможно, он поступил так, чтобы Асаба не заводил лишних отношений, и, поступи Иврис действительно так, дело было совсем не в самом драконе, на которого у него имелся зуб. Дело было в его второй половине.
Драко или дракон мог тоже обрести ненужные знакомства, сдавшись и прекратив поиски истинного. Но… вдруг настоящая причина заключалась в другом? Неужели язвительное замечание, принятое им за ехидство, было чистой правдой, и его вторая половина, услышав его имя, не пожелала раскрывать себя.
Предположение казалось притянутым за длинные эльфийские уши. Если только… если только он уже не был знаком с Парой и успел показать себя с самой скверной стороны.
<