Когда приходит весна
Шрифт:
Регент-правитель всегда оставался в маске и на этот счет ходило немало слухов. Говорили, что отыскивались смельчаки, пытавшиеся сорвать маску с его лица, но никому так и не удалось увидеть истинный лик дракона. Одни говорили, что он страшный, как Хаос, другие клялись, что он пострадал от несчастного случая потому прятал свое уродство, третьи и вовсе заявляли, что такое странное имя не могло принадлежать дракону… и, пожалуй, имели для этого основания. Имя для дракона было действительно нетипичным.
Однажды
Пока же невиданное существо чинно шествовало к трону, не обращая внимания ни на кого вокруг. Достигнув ступеней, Инис Иврис поднялся выше и обернулся к гостям.
— Рад приветс-ствовать всех-х на нашем замечательном празднике, — прошипел он. — Надеюс-сь, вы получите нас-слаждение и отыщ-щете то, за чем пришли. Приятного вечера, — регент был краток.
Приглашенные сели. В тот же миг на тарелках появились легкие закуски, а в бокалах — искристый напиток, лишенный дурмана.
Вначале, по успевшей устояться традиции, дети-драко преподнесли регенту подарки, сделанные собственными руками. Группы постарше продемонстрировали умения, в которых преуспели: чтение стихов, написанных самостоятельно, небольшие драматические постановки, так или иначе восхвалявшие день, когда драко получили свободу, танцы и многое другое.
Драконы за столом Саюли тихонько посмеивались, не привлекая внимание, но от профессора не укрылось, как заволновались паренек и девушка-драко, решив, что те насмехаются над безыскусными талантами их собратьев. Спорить было трудно — именно это они и делали.
«Кхэ-кхэ», — достаточно громко фыркнула профессор в сторону соседей, словно они ее ученики, забывшие о должном почтении, в довесок окатив их ледяным взглядом. Драконы удивились, переглянулись, но затихли.
Тем временем очередь поздравления перешла к тем парам, которых успел соединить регент. За несколько сотен лет их скопилось достаточно, чтобы организовать лотерею за право лично поздравить того, кто подарил им новый смысл жизни. Такие пары приходили с детьми.
Мальчики и девочки разных возрастов выступали вперед с глубоким поклоном и произносили слова благодарности. Инис Иврис отвечал родителям, помня всех по имени и заставляя их лица восторженно светиться.
Наконец список поздравлений почти подошел к концу — близилось время танцев. Саюли сидела достаточно близко, чтобы увидеть как неожиданно к Инису Иврису приблизился прилизанный до последнего волоска дракон
— И последнее поздравление желают принести ученики академии Ринхон, — раздался отчетливый голос из ниоткуда.
Произнесенные слова заставили Саюли заерзать.
В зале меж тем возникли трое драконов. «Обучающиеся пятого курса Академии», — легко узнала ребят профессор.
Академия появилась недавно благодаря тому, что численность драконов медленно поползла вверх спустя первые шестьдесят лет правления регента. Расчет был такой — начиная с небольшого количества учеников, собранных вместе, профессорам удастся наладить процесс к тому времени, как численность учащихся серьезно увеличится. Мысль была замечательной и полностью оправдала себя.
В Академию драконы поступали начиная с пятидесяти лет. Достигнув первого столетия, они переходили на вторую ступень, в дальнейшем уделяли каждой ступени ровно сто циклов, покидая стены Альма-матер на пятом десятке.
Старая система, подразумевающая наставника, оказалась нежизнеспособной — учителей перестало хватать очень быстро и академия шире распахнула свои двери. Разумеется, нашлись противники такой массовости, считаюшие, что это наносит урон уровню образованности чад, однако и им пришлось мириться с реалиями нового времени. Наставники распределились по разным учебным заведениям, создавая все новые образования и развивая системный подход.
Во главе Академии Ринхон стоял достопочтенный Уиндрох Дош, на которого Саюли тайно молилась, восхищаясь знаниями дракона.
Но разглядев лица учащихся, решивших поздравить от имени Академии регента, девушка побледнела: Асаба Варейн, Кинето Мидар и… — Духи! За что? — Шайс Ньернен.
Печально известные «звезды» пятого курса. Чтобы загубить любое благое дело, хватило бы каждого в отдельности, но когда собиралось все трио, в пору было уносить ноги.
Так бы Саюли и поступила, не будь на ней туфель. Еще меньше ей хотелось видеть то, о чем завтра будет говорить все Нагорье, а директор ругаться на чем свет стоит всю ближайшую декаду. Какие бы наказания ни применяли к смутьянам, ничего не действовало. Вытерпев боль, позор и унижение, они возвращались к своим гадким, а иногда и откровенно опасным проделкам.
Выстроившись в ряд, словно болванчики, они широко улыбались, глядя прямо на регента, оставляя профессора, как и остальных собравшихся, знавших проказников в лицо и по именам, тихо поражаться, откуда столько безрассудной храб… нет! Самой настоящей глупости и дурости!