Когда пришла чума
Шрифт:
Выключив автомобильный радиоприемник, я прогулялся вокруг машин и подумал, что дядьке и Степану пора бы вернуться. Только промелькнула такая мысль, и появился Андрей Иванович. Что характерно, в одиночестве, и я решил, что он убил младшего Иванова. Но оказалось, что это не так.
Андрей Иванович рассказал нам, что он увидел на пепелище Акима, и как расстался со Степаном. После чего предложил ехать дальше. А мы… Что мы? Разумеется, пошли за нашим лидером, и взялись за работу.
Один микроавтобус бросили. Второй, какой получше, наш. Как и бензовоз, который дядька упрямо не хотел
Снова грунтовые дороги, разбитые и местами трудно проходимые, а вдоль обочин лес. Опять напряг и глаза выискивают опасность. Но при всем этом я чувствовал облегчение. Только вчера мучился тем, что не в состоянии помочь Светлане и девочкам, а сегодня узнал, что они погибли, и меня уже отпустило. Как это назвать? Неужели я настолько циничен и эгоистичен? Или это защитная реакция организма, забывать плохое? Трудно сказать, ибо я не психолог. А иначе бы покопался у себя в душе и голове.
Впрочем, вскоре я окончательно вычеркнул последние неприятные события из головы или, сказать точнее, загнал их в самый дальний уголок памяти и крепко-накрепко запечатал. Я полностью сосредоточился на цели – уехать как можно дальше от этих мест, и вечером мы добрались до развалин Погожска. Этот поселок, как и Аким, был уничтожен, и на берегу мы обнаружили много пустых гильз калибра 7.62 мм, а на пепелище термитные шашки и пустую тару из-под бензина.
– Чистильщики, - уверенно заявил Андрей Иванович и добавил: - На ночь прячемся в лесу.
Мы отъехали от Погожска на несколько километров, остановились на вырубке и заночевали. Очередная ночь прошла без происшествий. И после завтрака, все больше забираясь в дебри, мы направились в сторону поселка Винла, на подъезде к которому уперлись в блокпост. Дорога оказалась перегорожена засекой из мощных бревен, и за ней стоял БТР-80, который направил на нас крупнокалиберный пулемет. Вот и что тут сделаешь? Одна очередь по бензовозу и нам хана. Всем!
«Ну и где хваленое чутье старшего родственника на опасность?
– подумал я, и покосился на лайку, которая сидела на соседнем сиденье и вела себя совершенно спокойно. – По крайней мере, здесь нет зараженных. А иначе собака почуяла бы и забеспокоилась».
29
На бронетранспортер взобрался человек в камуфляже. Лицо закрыто черной балаклавой, на плече автомат, а в руках мегафон. Мгновение он помедлил, а затем объявил:
– Всем выйти из машин! Руки в гору! Кто окажет сопротивление, погибнет!
Андрей Иванович увидел, как Иван выходит из машины и поднимает над головой руки, а затем покосился на Людмилу, подмигнул женщине и сказал:
– Все будет хорошо. Веришь мне?
Она устало улыбнулась и ответила:
– Тебе верю…
– Выходим.
Вагрин вооружился, покинул кабину и встал рядом с цистерной. После чего окликнул человека на бронетранспортере:
– Ты сам-то, кто такой!?
– Здесь вопросы задаю я!
– А если мы не подчинимся!?
– Расстреляем вас из КПВТ!
– Идиот, что ли!? У меня цистерна
Человек в балаклаве присел на корточки и повернул голову в сторону, словно с кем-то совещался. А потом снова поднялся и отозвался:
– Мы отряд местной самообороны! Охраняем дорогу!
«Ага, - подумал Андрей Иванович, - самооборонщики вы. Как же, держи карман шире и рассказывай эту сказку кому-то другому. Глухая чащоба и БТР стоит, а вокруг, наверняка, снайпера и пара пулеметов. Не думаю, что у местных селян были боевые бронетранспортеры. Народ тут, конечно, прижимистый и запасливый, но не до такой же степени».
– А мы беженцы! – закричал Вагрин. – И что теперь!?
– Куда направляетесь!?
– В Поромес, а затем в Кедвавом!
– Тогда должны провести время в карантине!
– Мы не против! Но сомневаемся! Думаем, что вы нас шлепнете! Так что лучше назад сдадим и уедем!
Опять тишина. Самооборонщики, или кто они там, совещались, а затем на броне появился еще один человек. Его лицо было открыто, и он махнул рукой Вагрину.
«Не может быть!
– промелькнула в голове Андрея Ивановича мысль. – Наемник?»
В самом деле, на бронетранспортере стоял Наемник, собственной персоной, еще один человек Шарукана. Он держался свободно и был вооружен. Следовательно, для охранников блокпоста он свой. Это хороший знак. Однако Наемник человек не простой, полного доверия к нему не было, и чего от него ожидать Вагрин не знал. Поэтому он продолжал держаться настороженно. А вот его старый приятель, наоборот, улыбался и позвал его:
– Вага! Привет! Узнал!?
– Здорово, Наемник! Конечно, узнал!
– Ты не дергайся! Сейчас к тебе люди с собаками подойдут и, если нет зараженных, отправишься в карантин!
– А что, собаки болезнь чуют!?
– Да! Хотя и не все! Вот у тебя в передней машине лайка, она должна больных чуять!
– Допустим! А карантин на сколько!?
– На сутки! Потом поговорим! Такой расклад устраивает!?
– А гарантии!?
– Моего слова достаточно!?
– А оружие отнимать не станут!?
– Под мое поручительство – нет!
«Придется довериться», - подумал Вагрин и махнул Наемнику рукой:
– В таком случае, договорились!
– И это правильно, Вага! Все равно тебя бы обратно не выпустили! А народ тут неплохой, порядочный, и заразы пока нет!
– Я тебя услышал!
Наемник спрыгнул с бронетранспортера, а на дорогу, обогнув засеку, вышел боец в обычном армейском ОЗК и противогазе. На поводке у него была немецкая овчарка, и сначала он подошел к Ивану. Собака вела себя вполне дружелюбно, не лаяла и не рычала. Правда, отвлеклась на лайку, которая, по-прежнему, находилась в микроавтобусе и хотела выбраться. Потом проверка приблизилась к Людмиле. Снова без эксцессов. После чего настала очередь Андрея Ивановича и он, невольно, напрягся. Не любили его собаки, как и он их. Поэтому общего языка с лучшими друзьями человека старший Вагрин не находил и всегда их немного опасался. Однако опять норма.