Когда растает снег...
Шрифт:
— Ремонтируют, — глядя на ведущиеся работы, усмехнулся помощник машиниста.
— Ремонтируют, — усмехнулся в ответ Дмитрий. — Как будто этот ремонт когда-то заканчивается… Вернутся ли времена, когда можно будет спокойно работать?
— Когда-нибудь вернутся, наверное, — усмехнулся в ответ помощник. — Вон говорят по телевизору, что в следующем году снег должен наконец-то сойти…
— Должен, — усмехнулся машинист. — Только сойдет ли? А впрочем… Я уж и привык как-то ко всему этому… Порой кажется уж, что и не было никогда другой жизни.
— Мне тоже, — усмехнулся помощник. — Я ж тогда всего год как в училище поступил… А как все началось, нас сразу на ускоренный
Ну да, нынче-то у железнодорожников это считалось самой простой работой — управление самоходным снегоочистителем. Хотя в том и не было ничего удивительного — скорости движения маленький, управление простейшее. Можно сказать, не сложнее какого-нибудь трактора… Ну а как студенты-машинисты доучатся, наберутся какого-никакого опыта — тут уж можно и на нормальные поезда переводить… А впрочем… Разве мало железнодорожников нынче могли бы рассказать подобную историю? Так что помощник даже не стал говорить дальше — они и так ведь все знали и прекрасно понимали.
Долгая зима раз и навсегда поменяла судьбы миллионов советских людей… Особенно тех, кто жил на подлежащих эвакуации территориях, где оставалась лишь часть населения. Порой эти изменения были к лучшему, гораздо чаще — к худшему. Однако в любом случае было ясно одно — такой, какой была раньше, их жизнь не будет уже никогда…
***
И вот снова Михаил едет в Москву… На этот раз — на какое-то совещание по вопросам развития электроники и вычислительной техники, где по каким-то причинам советское руководство захотело увидеть и его.
Откровенно говоря, он не больно-то любил все эти поездки в столицу… С куда большим удовольствием он бы провел свободное время дома, в кругу семьи. Или занимаясь какими-нибудь важными делами по хозяйству… А то порой ему даже стыдно было за то, что своими отъездами он фактически сваливает работу на плечи жены с родителями. Но что поделаешь — дела государственные… Зарекомендовав себя как «гения», как перспективного кадра, Михаил в какой-то мере лишился самостоятельности. Теперь на него строили какие-то планы, его включили в какие-то свои расчеты руководители государства. И ничего с этим уже не поделаешь!
«Есть традиция добрая в комсомольской семье:
Раньше думай о Родине, а потом о себе».
Так когда-то пелось в известной Михаилу комсомольской песне… И в новых условиях ее текст можно было бы считать как нельзя более актуальной. С одной небольшой поправкой — что, думая о Родине, ты думаешь и о себе. Ведь если не станет страны — не станет и тебя самого… Или, в лучшем случае, будешь влачить жалкое существование на руинах былой цивилизации. И, прекрасно понимая это, люди шли и работали…
Интересно, а написана ли та песня уже в нынешнее время? А, впрочем, не все ли равно? Уж изобретать заново песни Михаил точно не собирался… Нехорошо это — присваивать себе чужое творчество, и так один раз еле отбрехался. Да и не хватало ему еще и славы поэта… Нафиг-нафиг! И так уж засветился по самое не могу… Настолько, что его включили в какие-то свои планы советские руководители.
Откровенно говоря, он бы предпочел прожить свою жизнь достаточно тихо и незаметно, как и в прошлый раз. Никуда не высовываться, не лезть со всякими идеями… Но уж так сложилась жизнь! Отсидеться в стороне, прикинуться шлангом — это в нынешней ситуации было бы просто преступлением.
Попутчиками по купе в этот раз оказались командированные с НИЭТИНа, двое инженеров, парень с девушкой, и какой-то мужик с «Серпа и Молота»… И, что самое интересное, первых двоих Михаил знал — хотя в прошлой жизни познакомился с ними гораздо позже,
А тем временем за окнами поезда проносился хмурый осенний пейзаж… Хоть на дворе и было всего начало сентября, то на улице уже было холодно, сыро и дождливою, что еще раз напоминало о том, что на дворе до сих пор стоит Долгая зима. То и дело начинал моросить мелкий дождик, на платформах попадавшихся по пути станций стояли лужи, а люди старались прятаться под зонтиками… Да, осень наступала рано — хотя к этому ведь уже давно привыкли? Чай не 67-й год, когда уже в октябре снег лег… И стоило только подумать о том, как и в разговоре всплыла тема:
— Раньше я любила осень! — глядя в окно, поморщилась Юлия, та самая инженерша с НИЭТИНа. — А теперь ненавижу… Как вспомню первые годы…
— Хреновое было время, — согласился с ним ее коллега Федор. — У меня двоюродный брат тогда помер от воспаления легких… На стройке застудился.
— У нас в комсомольском отряде почти все переболели, — тоже вспомнил Михаил.
Ну да — чудо уже то, что сам тогда не свалился. Насморк в тех условиях можно было и вовсе не считать за болезнь. А вот та же Вика тогда бронхитом переболела, как и многие его товарищи. А кто-то и вовсе тем же воспалением легких… Да, тяжело тогда было — и в 66-м тогда еще не знали, что главные трудности только начинаются. Что впереди — Долгая зима…
Увы, но, как сказал еще товарищ Сталин, история не имеет сослагательного наклонения. И даже то, что сам Михаил оказался тут, в альтернативном прошлом, мало что меняло. Предотвратить извержение Лонг-Вэлли он все равно не мог.
— Будь прокляты эти твари! — с ненавистью произнесла Юлия. — Жили себе, радовались жизни… А тут им понадобилось этот вулкан взорвать!
Из дальнейших разговоров Михаил узнал и некоторые подробности о работе предприятий СВЧ-электроники в прошедшие годы. После землетрясения производство было возобновлено лишь спустя две недели — ждали, пока все утихнет, пока наладится работа служб снабжения и городского хозяйства. Однако в итоге из-за остановки цикла часть приборов осталось только списать в брак — они вышли из строя при аварийном отключении электропитания… На замену им начали делать новые, но в декабре, после ввода в стране Особого положения, пришел приказ о приостановке производства и консервации большей части оборудования. Осталась, можно сказать, только механичка и сборка, где делали совсем другие детали под совсем другие изделия… Конструктора же с технологами и вовсе занимались совершенно сторонней работой, не имеющей никакого отношения к СВЧ-технике. Впрочем, оно было и понятно… Военные заказы исчезли напрочь. Приборы для космоса на какое-то время тоже стали не нужны — тем более, что на несколько запусков они имелись уже готовые.