Когда сияние нисходит
Шрифт:
Нейл закончил стричь овцу, зажатую между его длинными мускулистыми ногами, выпустил несчастное создание, лишенное пушистого руна, и, потрепав по заду, направил в проход, на другом конце которого виднелась канава, а сам пошел к насосу, где стояли ведро с водой и кружка. Но не стал пить, а стащил полотняную рубашку и принялся энергично качать воду, с удовольствием поливая голову и плечи. А когда выпрямился, сильный, широкоплечий, в промокших, льнувших к бедрам штанах, неожиданно встретился взглядом с женой. На какое-то головокружительное мгновение мир вокруг
Ли вежливо наклонила голову в знак приветствия, и Нейл ответил ленивой улыбкой, глядя вслед пересекавшей двор троице.
Едва они добрались до загонов, где держали маток с ягнятами, как Ли от неожиданности споткнулась, увидев Натаниела Брейдона. Он скакал на своем могучем гнедом, и образ этого человека, летящего к горизонту, навсегда останется с Ли. Одиночество и полет были самой сущностью Натаниела, она находила в этом какую-то особенную прелесть.
С того дня в кабинете, когда она отчитывала его, обвиняя в неслыханной жестокости, он был по-прежнему учтив и вежлив.
Впрочем, как и сейчас.
Натаниел коснулся шляпы в знак приветствия, остановился, чтобы обменяться с ней любезностями, но ни разу не улыбнулся, и будь кто-то достаточно близко, чтобы увидеть выражение его глаз, наверняка удивился бы поблескивавшему в них ледку. Да и тон оставался сухим и безразличным.
Распрощавшись с Натаниелом, Ли вошла в загон и усадила Стьюарда на забор, где тот широко раскрытыми глазами уставился на ягнят, сосавших маток или щипавших нежную зеленую травку. Ли тем временем придерживала его за штаны, а когда малыш устал, повела в загон поменьше, где содержался энергично насыщавшийся найденыш. Завидев гостей, он разбежался и наподдал в зад Стьюарду. Тот, не ожидавший нападения, потерял равновесие и свалился на сено. При виде ошеломленного маленького личика Ли едва не рассмеялась, но, заметив полные слез глаза, принялась утешать племянника.
— Он не хотел обидеть тебя, зайчик, — заверила она, отряхивая малыша, чье достоинство было глубоко оскорблено. — Просто выказывал таким образом свою симпатию. Она снова надела на него беретик и, поцеловав в щечку, спросила: — Хочешь пойти в сарай? Там у кошки только что появились котята.
— Люблю тетю Ли. Тетя Ли красивая! — объявил Стьюард, заулыбавшись и обнимая тетку. На щеках появились очаровательные ямочки. Сразу чувствовалось, что когда-нибудь он покорит немало женских сердец.
Они вошли в сарай. В других таких же помещениях хранилось зерно, сено, устраивались стойла для коров с новорожденными телятами, призовых быков и баранов, а также для больных животных.
Но у этого было особое предназначение. В конце сарая стоял роскошный экипаж, только недавно доставленный из Нью-Гемпшира в Ройял-Риверз по заказу Натаниела, темно-красный, с позолотой и изумительно красивым пейзажем, изображавшим горы и пустыню и нарисованным на дверцах. По бокам блестели медные фонари, на окнах висели кожаные занавески, а каркас был сделан из выдержанных дуба, вяза и пекана, что гарантировало надежность и долгий срок
— Странно, — пробормотала Ли, снимая жакет и перекидывая через руку: на улице становилось все жарче. — Прости, но счастливая мать куда-то подевалась. Она и котята лежали вон в той коробке.
— Лошадки! Хочу кататься. Сейчас! — объявил Стьюард, топнув ножкой.
— Нельзя, милый. Эти лошади слишком для тебя велики. Хочешь сесть на Тыковку? — спросила Ли, посчитав, что внуку Стюарта Треверса самое время начинать учиться ездить верхом, тем более что жирному ленивому пони тоже не помешает разминка. Эти двое наверняка поладят между собой!
— Тыковка? Скакать на тыкве? — удивился малыш и со смехом принялся бегать по сараю, разбрасывая солому и размахивая воображаемым мечом. Дело кончилось тем, что берет опять слетел и мальчик, нечаянно поддев его кончиком башмака, послал на сеновал. Хихиканье мгновенно прекратилось, и губы Стьюарда задрожали от сдерживаемого плача. Ли, поймав критический взгляд племянницы, принялась оправдываться:
— Я всего лишь хотела его отвлечь. Понятия не имела, что он так разволнуется.
Ноуэлл понимающе кивнула.
— С ним нужно быть очень осторожной, тетя Ли, — серьезно пояснила она. — Мама слишком его избаловала. Никогда не ругает и ни разу не порола, полагаю, из-за того, что он так похож на папу. У нее просто рука не поднимается его наказывать.
— Моя шапочка, тетя Ли! Потерял шапочку, — всхлипнул малыш. — Самую лучшую и самую любимую.
Бедняга разразился слезами и спрятал лицо в кожаной юбке Ли.
— Ничего не потерял, — заверила Ли, мгновенно попадаясь на удочку. — Я сейчас достану.
— Стоит ли, тетя Ли? — остерегла Ноуэлл. — Сеновал очень высоко, а лестница вовсе не кажется мне крепкой.
— Достань, тетя Ли! Прямо сейчас! — попросил Стьюард, мигом успокоившись, поскольку его тетя Ли умела все на свете. И вообще с ней куда веселее, чем с сестрой.
Высунув головку из-за бедра Ли, он скорчил сестре гримасу. Ли, ничего не заметив, кивнула и смерила взглядом лестницу.
— Все будет хорошо, Ноуэлл, — заверила она, вручая ей жакет. Разве не она так ловко лазала по деревьям в саду Треверс-Хилла?! — А ты присмотри за братом.
Она стала подниматься по деревянным перекладинам и уже на полпути поняла, что Ноуэлл была права. Сеновал оказался выше любой яблони и куда выше, чем она предполагала, глядя на него с земли.
Забыв об осторожности, Ли поспешно добралась до самого верха и, все еще стоя на лестнице, принялась шарить в сене. Наконец она увидела беретик, лежавший на одной из вязанок сена, аккуратно сложенных вдоль края сеновала. Ли со вздохом перебралась на дощатый усыпанный соломинками пол.
— Ты где, тетя Ли? — донесся встревоженный голос Ноуэлл, считавшей, что мать ни за что не простит ей, если с тетей что-то случится.