Когда сияние нисходит
Шрифт:
Голос его слегка дрожал, руки тряслись, но он старательно поправил потертый обшлаг рукава, словно каждую минуту ожидал появления Стюарта Треверса со стаканом мятного джулепа в одной руке, сигарой в другой и в сопровождении целой компании приятелей.
Джоли ободряюще похлопала мужа по руке, и супруги обменялись понимающими взглядами.
— Смотрите, смотрите, как скачет моя лошадка! Быстрее всех!
— Да, детка, конечно, — кивнула Джоли, поднимая мальчика и сажая себе на колени. — Правда хорошо пахнет?
Из супницы в самом деле доносились соблазнительные ароматы.
— Я голодный. Хочу есть! Мама, мама,
Джоли улыбнулась и, пригладив каштановые кудри ребенка, сунула ему в рот кусочек кукурузной лепешки.
— Тише, тише, детка. Твой визг даже мертвого поднимет, — уговаривала она, с тревогой глядя в сторону женщины на диване, метавшейся в беспокойном сне.
— Болеет. Тише, детка, тише, — повторил ребенок, набив рот лепешкой.
— Верно, малыш, мама больна. А ты хороший мальчик, послушный. Только с ней что делать? Нужно как-то накормить ее, пусть нарастит хоть немного мяса на костях, иначе долго не протянет! — вздохнула Джоли, накладывая полную тарелку тушеного мяса в такой густой подливе, что, казалось, она прилипнет, как клей, стоит только попасть в желудок. Ли закончила нарезать лепешку толстыми ломтями, взяла тарелку и, подойдя к женщине, осторожно тронула ее за руку.
— Алтея, — тихо позвала она.
Алтея открыла глаза и попыталась сесть.
— Натан? — прошептала она, лихорадочно осматриваясь. Тусклые карие глаза на миг осветились надеждой.
— Нет, мы пока не получали известий, — извиняющимся тоном пробормотала Ли, ненавидя себя за то, что так и не смогла сообщить сестре, что Натан пропал без вести еще перед Днем благодарения.
— Ничего? — переспросила Алтея, в отчаянии тряхнув головой. — Не понимаю! Если бы я только осталась в Ричмонде, наверняка узнала бы что-то! Тетя Мэрибел ничего не пишет? Может, она слышала о Натане? У дяди Джея такие связи в армии! К этому времени им уже стало известно о местонахождении Натана, я уверена!
— Неужели не помнишь, Алтея? Тетя и дядя в Европе. Они уехали из Ричмонда сразу, как привезли тебя сюда. Поэтому ты вернулась в Треверс-Хилл. Тебе не с кем было остаться в Ричмонде. Ты была смертельно больна, и тетя Мэрибел знала, что мы сумеем о тебе позаботиться, — терпеливо, словно ребенку, разъясняла Ли.
— Да-да, припоминаю… нам пришлось уехать, потому что я заболела, — согласилась Алтея, на секунду закрывая глаза, словно этим могла облегчить боль. — А от других тоже нет ничего? Адам! Адам должен знать. А Ройял-Бей? До них не доходят новости? Никто не подумает искать меня здесь. Нужно ехать в Ройял-Бей.
— Новостей нет, Алтея, — в тысячный раз повторила Ли, но та не уставала спрашивать, отказываясь поверить, что Натана могли убить.
Ли подумала, что сестра похожа на привидение со своими запавшими глазами и светлыми волосами, окутавшими плечи будто саваном. Какой ужас она испытала, когда увидела, что сталось с Алтеей. Она в самом деле казалась мертвой, лежа на носилках, которые солдаты вытащили из фургона. Ее сопровождали Мэрибел Лу с мужем. Как влиятельный член правительства конфедератов в Ричмонде, ставшем столицей Конфедерации Южных Штатов Америки, Джей Киркфилд добился места для своей племянницы и ее детей в одном из фургонов, доставлявших припасы на фронт. Родственники остались ровно настолько, чтобы сесть в тот же
До этого Алтея жила в Ричмонде с тетей и дядей, переехав к ним, когда в городе стало слишком тесно. Сюда стекались политики, военные, правительственные работники, искатели наживы и просто множество сторонников и добровольцев, а главное, через город лилась неиссякаемая река беженцев, пешком и в фургонах, нагруженных пожитками, стремившихся уйти, подальше от боев, бушующих на полях страны. И эти толпы все увеличивались по мере того, как продолжалось победное наступление федеральных войск к самому центру сопротивления южан.
Дом Алтеи, тот самый, где она прожила с Натаном несколько счастливых лет, был реквизирован правительством для постоя офицеров. Как многие до нее, Алтея вызвалась работать в военном госпитале: читала письма выздоравливающим, писала от имени тех, кто сам не мог держать перо или был неграмотен. Извещала незнакомых людей о смерти мужа, 206 отца, сына или брата. Два года она неустанно трудилась, пока не свалилась с тифом и едва не умерла. Болезнь рыскала по городу голодным волком, собирая свою зловещую жатву.
— Алтея, ты должна поесть.
— Не могу, Ли. Меня просто вырвет. Жаль, что тебе приходится носить черное. Какой ненавистный цвет, — прошептала Алтея. Силы оставили несчастную, и она снова опустилась на подушки.
— Можешь и будешь, — резко возразила Ли, игнорируя слабые протесты сестры. Она не собирается стоять в стороне и смотреть, как тает Алтея! — Кажется, ты запамятовала, что у тебя есть сын и дочь, которых еще надо вырастить! Кто, спрашивается, будет заботиться о них, если не ты? Я люблю их, но им нужна мать! Или ты забыла, что у меня на руках еще один ребенок? Как по-твоему, что почувствует Натан, когда возвратится и узнает, что ты умерла, потому что не нашла в себе храбрости продолжать жить, воспитывать детей и ждать его с войны?
Все, что угодно, лишь бы рассердить Алтею, вызвать в ней хоть какой-то отклик.
— Мисс Ли! — ахнула Джоли, шокированная столь безжалостной речью, и попыталась что-то добавить, но поспешно сжала губы под остерегающим взглядом молодой хозяйки, удивительно напоминавшей в этот момент свою мать, Беатрис Амелию Треверс. Поэтому мулатка сочла за лучшее промолчать.
— Ли, — пробормотала Алтея, с недоумением и обидой глядя на сестру, — как ты можешь говорить мне такие ужасные вещи? Как смеешь до такой степени не уважать меня?