Когда смерть разлучит нас…
Шрифт:
— Что это значит? — Переспросил Брес с мимолетной улыбкой. — Это значит, что я знаю тебя недолго, но очень давно. И за предоставленное нам время я кое-чему успел научиться. К примеру, различать оттенки твоего «да».
— Я… я не понимаю…
— Конечно, понимаешь. — Пронзительно-светлые глаза опасно прищурились, когда он подобрался к ней, нависая. — Твое «да» в данном случае означает «нет». Ты пришла ко мне, Кэри. И деньги — просто предлог. И раз уж ты здесь, в моей постели, оказавшаяся в ней с очевидными намерениями… неужели ты теперь надеешься, что я благородно отступлю? Ты развязала мне руки. И я буду делать с тобой, что
Она отвернулась, прикусив губу. Его слова звучали жестоко, потому что были правдой, которую она все еще не хотела признавать.
— Если тебе так легче, можешь оправдать себя долгом. — Великодушно разрешил мужчина, после чего мягко повернул ее лицо к себе, заставляя на себя посмотреть. — Я хочу тебя послушную сегодня. Ясно?
На этот раз она не отвела взгляда. Женщина смотрела на Эохайда с вызовом, прямо, гордо, не как проигравшая. Она не собиралась бить, кричать, сопротивляться. Ее глаза словно говорили: «думаешь, победил? думаешь, заплaчу?».
— Поцелуй меня. — Негромко потребовал Брес, наклоняясь.
И, боги, да! она протянула к нему руку, сжала его волосы в кулаке и притянула к своим губам. Он не сдержал стона, прижимаясь к ней всем телом, возвращая страстный поцелуй, углубляя его. Отклоняясь. Приникая к сочным женским губам снова. И он мог бы посвятить этому весь день, кроме шуток, если бы не был так дико возбужден. А ведь для того, что он задумал, лучше будет не усугублять его состояние.
— Еще веришь, что сможешь сохранить свое безразличие? — Пробормотал со смешком Брес, следя за тем, как Айрис отворачивается, пытаясь отдышаться и вернуть своим мыслям железный контроль. Стараясь не забыть, для чего пришла сюда. — Даже не рассчитывай на это, милая, сладкая Каролайн.
Но ей явно необходимо было доказать это на деле.
— И твои губы — не единственное, что я попробую сегодня на вкус. Далеко не единственное. — Добавил он угрожающе тихо, спускаясь к шее, к дрожащим плечам, к изящной линии ключиц.
Эохайд не встретил никакого сопротивления, когда медленно обнажил ее грудь. Черт, он запомнил ее такой же прекрасной, аккуратной, идеальной для него. И стоило его рту прикоснуться к одной розовой вершинке, как в его дальнейших доказательствах уже не было никакого смысла. Неустойчивую тишину его спальни разрушил такой долгожданный, неуверенный, тихий женский стон. Айрис задрожала, ее бедра заерзали под ним, заставляя прошипеть ругательство. Кажется, ему нужно, для ее же блага, ускориться, хотя, черт возьми, как же он ненавидел мысль об отдалении от нее…
Мужские ладони прошлись по ее телу, после чего Брес быстро снял последнюю деталь ее нижнего белья. И, почувствовав себя совершенно беззащитной, женщина попыталась свести колени.
Еще больше жарких, сводящих с ума поцелуев и горячего шепота.
— А теперь я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Я должен быть уверен, что ты все запомнишь.
Эохайд поймал ее взгляд своим. Расширенные, напуганные и вместе с тем ожидающие его темные глаза смотрели на него так, как он давно мечтал. Наконец-то он увидел себя отраженным в блеске ее страсти.
Подчинившись, Айрис пристально следила. За ним, раскрывающим ее бедра, заставляющим задыхаться, предвосхищая.
В момент его опьяняющего прикосновения комнату огласил жалобный женский вскрик. Она запутала пальцы в волосах мужчины, подаваясь вперед, забывая, теряясь, наблюдая. Впитывая в себя каждое его прикосновение.
— Брес.
Он вылетел из комнаты пулей, как только женщина получила тысячную часть удовольствия, которое он ей задолжал. И теперь, положив руку на грудь, которая раздувалась, как кузнечные меха, Брес искал место в своем доме, которое бы находилось как можно дальше от его спальной.
Чертовски горячо.
Оказавшись на террасе, мужчина втянул в легкие холодный воздух. Больше, как можно больше ночной прохлады, которая помогла бы ему немного остыть. Немного остыть, черт! С каких пор он стал справляться с возбуждением таким образом? Разве не лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему?
Не в этот. Гребаный. Раз.
Нервно меря шагами каменную плитку, Брес пытался не думать о том, что в эту самую секунду в его кровати, обнаженная и готовая лежит его женщина. В одиночестве. Недоумевая. Возможно, плача. Но, дьявол, если бы он задержался там еще на секунду, все его благородные замыслы провалились бы с треском. И, несмотря на то, что она явно была не против продолжения, его напряженное тело нуждалось не в нежности. А Брес не хотел, чтобы их первый раз был похож на животное сношение, хотя, что скрывать, он нуждался именно в этом в данную секунду.
Примитивный сукин сын.
С силой потерев свое лицо ладонью, Эохайд выругался. Боже, ее запах, ее вкус… он до сих пор ощущает ее на своей коже, на своих губах и языке. Нет, это не любовь, Айрис была права. Это какой-то долбаный инстинкт. Вот только не физический, а душевный. И потому все в нем так стремится в ту комнату. Оказаться снова в постели, между бедер Айрис. Быть внутри нее. Двигаться внутри нее.
Каким-то чудом Брес сообразил, что уже находится в коридоре на пути в спальню. И что его тело готово к продолжению вечеринки. Перед глазами уже стояла та отчаянно желанная сцена, которая должна осуществиться через минуту. Он войдет в эту дверь, наплюет на протесты, возьмет ее жестоко и совершенно не так как она заслуживает, все испортит…
Ругая себя последними словами, Эохайд оказался на подземной парковке. Всерьез надеясь, что скорость и ночной город помогут ему справиться с тем, что он безрезультатно пытался в себе подавить столетиями.
11 глава
На сумасшедших двухсот семидесяти километрах в час боинг отрывается от земли, оставляя ее, грешную и еще сонную, под собой. Интересно было бы узнать, какую скорость нужно развить, чтобы в прошлом оставить не только землю, но и ненужные, мучительно-навязчивые воспоминания. Конечно, вряд ли средство от терзаний совести имеет математическую формулу, но как насчет скорости свободного падения?
Выглядывая за прозрачную преграду иллюминатора, Каролайн пыталась занять свою голову чем угодно, так почему бы не подумать о досадной вероятности скоропостижной… посадки?
— Плед? Мэм, вам нужен плед? — Услужливо обратилась к ней профессионально улыбающаяся стюардесса.
— Нет, благодарю. — Поспешила ответить Кэри, поворачивая к ней свои пылающие щеки: «как видите, мне нужен огнетушитель».
И кажется, спусти ее сейчас в Антарктиду, и процесс под названием «глобальное потепление» ускорится как минимум раз в десять. И в чем, спрашивается, причина? Причина… о, эта чертовски порочная, греховно красивая, преступно желанная причина.