Когда Солнце было богом
Шрифт:
Однажды Энкиду тяжело занемог и, чувствуя приближающуюся смерть, попрощался с любимым другом. Гильгамеш горько оплакивал потерю Энкиду и впервые в жизни задумался над таинственной загадкой смерти:
Шесть ночей миновало, семь дней миновало, Пока в его нос не проникли черви… Устрашился я смерти, не найти мне жизни, Словно разбойник, брожу в пустыне: Мысль о герое не дает мне покоя - Дальней дорогой бегу в пустыне: Мысль об Энхиду, герое, не дает мне покоя - Дальним путем скитаюсь в пустыне! Как же смолчу я, как успокоюсь? ДругПеревод И. М. Дьяконова
Терзаемый тревогой, Гильгамеш решил отыскать своего предка Утнапиштнма, единственного человека на земле, которого не брала смерть. Он надеялся узнать от него тайну вечной жизни. Но на пути его встали невероятные преграды и колдовские искушения. Гильгамеш должен был победить людей-скорпионов, противостоять сказочному очарованию райской страны, где на деревьях росли вместо плодов драгоценные камни, и разрушить чары богини Сидури, которая призывала его забыть о смерти и целиком отдаться радостям жизни.
В горах «Захода Солнца» он блуждал двенадцать часов в кромешной тьме, пока не подошел к «Водам Смерти», где перевозчик Уршанаби согласился переправить его на другой берег к Утнапиштиму.
Гильгамеш сначала был сильно разочарован - Утнапиштим не соглашался выдать тайну бессмертия, ибо, как он говорил, смерть является естественным и неотвратимым атрибутом жизни. Только под влиянием жены он объявил ему, что на дне моря растет чудесная трава, дающая вечную жизнь. Гильгамеш бросился в глубины моря и с триумфом вернулся на сушу с волшебным растением в руках. Им овладели возвышенные и благородные мечты: он не будет таким самолюбом, как Утнапиштим, траву вечной молодости он принесет в свой родной город и наделит ею всех его жителей. К сожалению, в то время, как он купался, траву бессмертия похитила змея и пожрала ее. Гильгамеш, не осуществивший своих замыслов, достойных Прометея, вернулся в Урук с пустыми руками и с тех пор предавался размышлениям над тайнами жизни и смерти. Народная легенда вызывала восхищение не только своим поэтическим очарованием, но и глубиной заключенных в ней мыслей. В рассказах о бурной жизни Гильгамеша отразились мечты и стремления древних поколений людей, их тревоги и желание победить силы природы, их трудный путь от варварства к цивилизации. Беспощадный властелин Урука, на которого его подданные имели все основания жаловаться богам, под влиянием жизненных впечатлений превращается в благородного героя, считающего целью своей жизни борьбу за благополучие и счастье народа.
Поэма была написана на вавилонском языке, но ее шумерское происхождение не вызывало никакого сомнения. Ведь имя Гильгамеша неоднократно встречается в древних шумерских надписях. Найдены были изображения Гильгамеша, вырезанные на цилиндрических печатях предвавилонского периода, свидетельствующие об огромной популярности героя эпоса в Шумере. Поэму затем перевели на свои языки наследники шумеров - вавилоняне и ассирийцы.
Утнапиштим рассказал Гильгамешу, каким образом он получил бессмертие. Когда он жил в городе Шурупаке, лежащем на берегу Евфрата, во сне ему явился бог Эа и предупредил, что намеревается покарать людей потопом за совершенные грехи. И только его семью он решил спасти от смерти. Он посоветовал ему построить большой ковчег, перенести туда имущество и поселиться в нем вместе со всей семьей и животными. Неожиданно небо заволокла огромная черная туча, и землю окутала кромешная тьма. Шесть дней продолжался ливень, и все утонуло п воде. На седьмой день корабль подплыл к вершине горы Ницир,
Когда в 1872 г. Джордж Смит принялся за перевод эпоса, он понял, что в рассказе Утнапиштима о потопе есть серьезные пробелы из-за отсутствия целого ряда клинописных табличек. Но даже то, что он сумел прочесть, глубоко обеспокоило ханжей-пуритан викторианской Англии, для которых Ветхий завет был непогрешимым источником человеческих знаний. А тут вдруг оказалось, что история Ноя - это народная легенда, заимствованная древними евреями у шумеров.
На страницах английских газет разгорелся жаркий спор. В этой полемике защитники Ветхого завета не признали себя побежденными. Они утверждали, что немыслимо говорить о какой-то связи эпоса о Гильгамеше с историей Ноя, если не известен конец - основная часть рассказа Утнапиштима. То, что прочел Смит, свидетельствовало, по их мнению, всего лишь о случайном совпадении некоторых деталей. Спор можно было разрешить, отыскав недостающие клинописные таблички, а это казалось совершенно нереальным.
Газета «Дейли телеграф», желая произвести сенсацию и создать себе рекламу, обещала 1000 фунтов в награду тому, кто разыщет недостающие таблички. Хозяева газеты, видимо, решили, что вряд ли найдется человек, который на собственные средства захочет предпринять столь далекое путешествие, чтобы отыскать в огромных грудах песка и обломков кирпичей несколько невзрачных глиняных табличек. Это представлялось столь же безнадежным, как поиски иголки в стоге сена.
Тем большим было всеобщее изумление, когда Смит добровольно вызвался совершить такое путешествие. Что заставило этого скромного труженика, влюбленного в науку, поднять перчатку и бросить свое доброе имя на торжище сенсации? Ведь просто невозможно заподозрить его в том, что он соблазнился наградой или что в нем зашевелилась дремавшая до той поры авантюрная жилка.
Но за этим, на первый взгляд легкомысленным, решением скрывался трезвый расчет специалиста-ассиролога. Смит лично убедился в том, что клинописные таблички были свалены в ящики с варварской небрежностью. Лэйярд и Рассам, разыскивая только эффектные археологические памятники, относились с
И снова сенсация. Словно по волшебству сбылось то, что всюду считалось бесплодной, нереальной мечтой. За три путешествия в Месопотамию, полных приключений и трудностей, продолжавшихся в общей сложности почти четыре месяца, Смит обнаружил свыше 3 тыс. клинописных табличек и отобрал из их числа 380 обломков, содержавших недостающие части рассказа Утнапиштима.
И вот, наконец, клинописный текст расшифрован и переведен. Отрывки звучали следующим образом:
Нагрузил его всем, что имел я, Нагрузил его всем, что имел серебра я, Нагрузил его всем, что имел я злата, Нагрузил его всем, что имел живой я твари, Поднял на корабль всю семью и род мой, Скот степной и зверье, всех мастеров я поднял… Едва занялось сияние утра, С основанья небес встала черная туча… Что было светлым,- во тьму обратилось… Первый день бушует южный ветер, Быстро налетел, затопляя горы, Словно войною, людей настигая. Не видит один другого, И с небес не видать людей. Боги потопа устрашились, Поднялись, удалились на небо Ану. Прижались, как псы, растянулись снаружи… Ходит ветер шесть дней, семь ночей, Потопом буря покрывает аемлю, При наступлении дня седьмого Буря с потопом войну прекратили. Успокоилось море, утих ураган - потоп прекратился. Я открыл отдушину - свет упал на лицо мне. Я взглянул на море - тишь настала, И все человечество стало глиной! Плоской, как крыша, сделалась равнина. Я пал на колени, сел и плачу! По лицу моему побежали слезы. Стал высматривать берег в открытом море - В двенадцати поприщах поднялся остров. У горы Ницир корабль остановился. Гора Нйцир корабль удержала, не дает качаться… При наступлении дня седьмого Вынес голубя и отпустил я, Отправившись, голубь назад вернулся: Места не нашел, прилетел обратно. Вынес ласточку и отпустил я, Отправившись, ласточка назад вернулась: Места не нашла, прилетела обратно. Вынес ворона и отпустил я; Ворон же, отправившись, спад воды увидел, Не вернулся…Перевод И. М. Дьяконова
Кто же мог теперь возражать против того, что история Утнапиштима является источником и праверсией библейского потопа? На это указывали одни и те же детали обоих текстов: полет на волю голубя и ворона, гора, на которой осел ковчег, продолжительность потопа, да и сама мораль этой притчи - кара людей за совершенные грехи и награда богобоязненного Утнапиштима - Ноя. Библия оказалась собранием, компиляцией доисторических мифов, народных преданий и легенд.
Бурная жизнь Смита закончилась трагически. Во время третьего путешествия он стал жертвой эпидемии холеры, которая в то время свирепствовала на Ближнем Востоке, и 19 августа 1876 г., на 36-м году жизни,он умер в Алеппо. В дневнике, который Смит вел почти до последней минуты, он записал:
«Я трудился всецело для моей науки… В моей коллекции найдется богатое поле для изысканий. Я собирался разработать сам, но теперь желаю, чтобы доступ ко всем моим древностям и заметкам был открыт всем исследователям. Я всегда старался исполнить свой долг…»