Когда сойдутся тени

Еналь Варвара Николаевна

Откуда-то сбоку рванулся Галь, закричал что-то резко и ударил надхега по морде мечем. Видимо, удар был силен, а может, громкие крики спешащих на выручку воинов испугали ящера, но он не стал нападать, рванул задними лапами Галя за плечо и взмыл вверх, гулко, сильно хлопая крыльями.

А Кей уже окружили воины с копьями, выкрикивая:

— От, надхег! От, надхег!

Громкие голоса мужчин и едкий запах масла тхинобо на копьях пугали животное, оно взмывало еще выше странным, чудовищным силуэтом.

Судорожно бился в истеричном плаче Грэг, шарахалась и вставала на

дыбы испуганная Дорогуша. Залитый кровью Галиен лежал в траве у обрыва. Все произошло очень быстро, и все было похоже на кошмарный сон. Странными, короткими картинами врезались Кей в память и побелевшее лицо Марка, и черный силуэт надхега в беловато-сером небе, и кровь Галиена на траве. Что-то говорил ей приближающийся Джейк, Тэн пытался успокоить испуганную лошадь, но Кей словно находилась в кошмарном, вязком сне и слова не доходили до нее. Она в бессильном ужасе смотрела, как Самэйн помогает Галиену подняться и вытирает кровь с его разбитого лба, и прижимала к себе кричащего Грэга. Страх парализовал ее, лишил способности здраво мыслить, ввел в ступор.

— Кей, передай мне Грэга, слышишь меня? Кей! — слова, прозвучавшие требовательно и властно, заставили ее вздрогнуть. Марк стоял около лошади, протянув к ребенку руки. Машинально повинуясь, Кей передала ему мальчика.

— Тебе надо перейти в фургон, там будет безопасно, — Марк говорил громко, но ветер относил его слова в сторону, — Джейк и Самэйн позаботятся о Галиене. Надхег вряд ли повторит нападение, но вам лучше быть в фургоне. Давай, я помогу тебе.

Кей оперлась о его руку. Ладонь Марка была сильной, твердой. Ее тепло успокаивало. Ни капли дрожи, ни капли колебания. Он решительно обнял Кей за плечи, другой рукой прижимая ребенка.

— Мы едем дальше и побыстрее, — крикнул Самэйн.

Краем глаза Кей успела заметить, как Галя перенесли в фургон Джейка. Отряд тронулся вперед.

Марк поднялся в повозку вместе с ней, помог снять плащ и раздеть Грэга.

— Я затоплю печь, здесь холодно. Вас надо согреть. Хвала Создателю, что вы оба целы…

Марк говорил зло и отрывисто, быстрыми движениями укладывая дрова в печку.

Кей развязывала тесемки на плащике малыша и чувствовала, как дрожат ее пальцы. Морда хищной твари все еще стояла у нее перед глазами, и что было бы с ней и ее мальчиком, если бы не Галиен?

Марк, наверное, думал то же самое. Он был бледен, и быстрые движения его сильных рук выдавали внутреннее волнение.

— Давай попьем чаю и согреемся, а то сегодня что-то слишком уж холодно, — проговорил он, наливая воду в чайник, — у тебя есть что-нибудь съедобное?

Кей кивнула. Грэг плакал долго, судорожно цепляясь пальцами за одежду девушки и пряча мокрое личико на ее плече. Кей мягко уговаривала его, гладила по спинке, целовала лобик.

— Нет, я боюсь, я боюсь, — причитал мальчик.

Но, наконец, сон сморил его, и он уснул, прижавшись к ней и всхлипывая во сне. Кей держала его на руках, целовала мягкие щечки, влажные от слез, и ей было ужасно жаль своего малыша. Нельзя так пугать маленького, нельзя — думала с горечью она.

Марк, стараясь двигаться как можно тише, приготовил чай

и нашел в буфете сухарики и баночку с вареньем. Все это он поставил перед Кей на табурете, пристроился рядом на полу, глянул потемневшими глазами, сказал, тихо и медленно:

— Хвала Создателю, что ты жива. С ума бы сошел, если бы с тобой что-то случилось. Простить себе не могу, что не досмотрел за вами. Я теперь в долгу перед Галиеном, — он отвернулся, провел рукой по волосам, взлохматив их, зло добавил, — зараза такая, тварь поганая…

Почему он в долгу перед Галиеном, Кей не поняла, но видела, что Марк зол, ему хочется ругаться, но в суэмском языке нет крепких выражений. Ярость, тревога, беспокойство так ясно читались в его взоре, когда он снова посмотрел на Кей.

— Грэг сильно испугался, — тихо сказала она, поглаживая спинку малыша.

— Я видел. Мне очень жаль его. А ты сама как, пришла в себя?

— Немного. Надо бы узнать, как дела у Галиена, насколько он сильно ранен. Может быть, Джейку нужна моя помощь…

— Я потом узнаю. Если бы Джейк не справлялся без тебя, он бы сказал. Посижу немного с тобой, не хочу оставлять одну. Ты пей чай, пока горячий. Шоколада в буфете я не нашел, но сухарики с вареньем тоже не плохо. Грэг уже спит, его можно положить на кровать…

Себе Марк тоже налил горячий напиток в кружку, но даже не притронулся к нему, так и сидел, изредка ерошив волосы и сплетая пальцы рук.

— Боюсь, он проснется, пока буду перекладывать, — ответила Кей шепотом, вздохнула и спросила, — неужели так необходимо было это путешествие, Марк? Я так устала от зменграхов, надхегов, грязи, дождей и костров…

— Я понимаю, что нелегко преодолевать опасную дорогу и не знать зачем… — Марк, отвернувшись, поправил дрова в печи железной кочергой, покусал задумчиво губы, добавил, — Ведь на самом деле и я и Джейк имеем представление о цели поездки. То есть, я хочу сказать, что приблизительно знаю, зачем нас собирает Ник. И об этом догадываются жители Такнаас и Белого Пуха. У Ника было видение для нас троих, и похожее видение было у старейшин Такнааса, у Джейка, у Тнумо. Каждый Знающий пророк в Суэме получил такое видение. Это лишь однажды бывало раньше в Суэме, в те времена, когда была открыта Проклятая Дверь. Тогда тоже для всех старейшин и пророков во всех городах и селениях Создатель дал особое видение о будущем. Вот и теперь, когда Суэма снова оказалась в опасности, Создатель послал видение народу. Ник просил не говорить тебе, он желает разговаривать с тобой сам. Да и мне известна суть видения только в общих чертах. Вот такая непростая поездка у нас, Кей.

Марк замолчал, опять взъерошил свои волосы и отвернулся, стал подкладывать дрова в печь. Он как-будто что-то не договаривал, Кей понимала это.

Но ей было уже все равно. Ужас и страх миновали, она успокоилась. Грэг сладко сопел у нее на руках. Когда он проснется, Кей станет утешать и развлекать его, чтобы память о чудовищной рептилии померкла и не беспокоила малыша. А пока Кей могла насладиться покоем, горячим чаем и обществом Марка. Она надеялась, что надхеги больше не потревожат их караван.