Когда сверкнула молния

Кэбот Мэг

— Ты хочешь, чтобы он испытал это ещё раз? — допытывалась мама. — Этого ты хочешь, Джо?

— Конечно, нет, — ответил отец. — Но сейчас всё по-другому. Он принимает лекарства. Слушай, Тони, я думаю, для него так будет лучше. Ему необходимо выбраться из дома. Все, чем он занимается — так это лежит на кровати и читает комиксы.

— И ты думаешь, что прислуживание на жаркой кухне ресторана будет лекарством для него? — голос мамы звучал саркастично.

— Ему уже пора вылететь из родительского гнезда, — ответил отец, — и самому начинать зарабатывать на жизнь.

—

Он болен! — настаивала мама.

— Он всегда будет больным, Тони, — сказал отец. — Но, по крайней мере, он теперь лечится. И лечение работает. Доктор сказал, что пока Дуглас принимает лекарства, нет никаких причин, по которым бы он не мог... — отец прервался, увидев меня в дверном проеме. — Чего ты хочешь? — спросил он без грубости.

— Хлопья, — ответила я. — Извините, что пропустила обед.

В ответ папа только отмахнулся. Я достала коробку «Raisin Bran» и тарелку.

— Он ещё не готов, — сказала мама.

— Тони, — продолжал отец, — Он не может остаться здесь, в этой комнате, навечно. Я имею в виду, парню уже двадцать лет. Господи! Ему уже пора выходить в свет, общаться со сверстниками...

— Оу, и кухня в «У Мастриани» — всё, что он увидит, выйдя в свет, — в голосе мамы снова прозвучал сарказм.

— Да, — сказал отец, — Вместе со своими ровесниками. Ты же знаешь этих ребят. Общение с ними пойдет ему на пользу.

Мама фыркнула. Я ела свои хлопья, делая вид, что очень заинтересована написанным на обратной стороне пакета молока, но на самом деле я слушала разговор родителей.

— Следующее, что ты, возможно, захочешь — это отослать его в один из тех домов, что на полпути? — сказала мама.

— Ну, Тони, — сказал отец, — это, возможно, и не такая плохая идея. Он сможет встретить других детей с такой же проблемой, узнает, что не одинок в этом.

— Мне это не нравится! — ответила мама. — Я говорю тебе, что мне не нравится это.

Отец развел руками.

— Конечно, тебе это не нравится! — сказала он. — Ты же хочешь с головой завернуть его в вату, как хрустальную вазу при перевозке. Но ты не сможешь этого сделать, Тони. Ты не сможешь всегда его защищать. И не сможешь вечно за ним приглядывать. Он попытается найти способ повторить это снова, невзирая на то, следишь ты за ним или нет.

— Папа прав, — сказала я с набитым ртом.

Мама уставилась на меня.

— Разве тебе никуда не нужно идти, юная леди?

Мне никуда не нужно было, но я решал пойти в свою комнату и позаниматься. Никто не донимал меня расспросами, почему я пошла репетировать после того как якобы шесть часов провела, как раз этим и занимаясь. В этом была вся моя семья.

Клэр Липманн — единственный человек, который мог слушать меня, пока я репетировала. И Рут тоже. Как только я закончила играть, зазвонил телефон. Это была Рут — хотела узнать о прогулке.

— Все прошло нормально, — сказала я, просовывая во флейту шомпол , чтобы убрать конденсат.

— Нормально? — словно эхо повторила Рут. — Нормально? Что вы делали? Куда ездили?

— Мы просто катались, — ответила я. Можно не спрашивать меня, почему я не заставила себя рассказать Рут про Шона. Я бы

даже не смогла рассказать ей о нем.

— Вы уехали покататься. — Недоверие в голосе Рут возрастало. — Куда? В Чикаго?

— Нет, просто по округу. А после мы поехали в «Чик».

— «Чик»? — голос Рут был близок к спонтанному возгоранию. — Это же бар. Бар для байкеров.

— Да, — ответила я.

— И у тебя не попросили удостоверение?

— Нет, — ответила я. — Мы ничего не показывали, потому что Роб знает бармена.

— Ты что, пила?

— Конечно, нет, — сказала я.

— А он?

— Оу, Рут. Ты что, действительно думаешь, что я бы поехала на мотоцикле с парнем, который пил алкоголь? Мы взяли содовую.

— О. Он поцеловал тебя?

Я ничего не ответила, взяла флейту и убрала её в бархатный отсек чехла.

— Джесс, — выдохнула Рут. — Он сделал это. Я не могу поверить, что он тебя поцеловал. С языком?

— К сожалению, нет.

— О, Боже мой! — воскликнула Рут. — Ну, возможно, это и к лучшему. Тебе не следовало позволять ему поцеловать тебя взасос на первом свидании. Он может подумать, что ты легкодоступная. Ну, так что, ты снова собираешься с ним встретиться?

— Может быть на следующих выходных, — невнятно пробормотала я. Он не упоминал о том, чтобы встретиться ещё раз. Я только сейчас это поняла. Что это значило? Я ему не понравилась? Или настала моя очередь его приглашать? Я никогда не встречалась с парнем до этого дня, поэтому не была уверена ни в одном из вариантов. Спрашивать у Рут бесполезно. В этих вопросах она осведомлена ещё меньше, чем я.

— Я не могу поверить, — говорила Рут, — ты встречаешься с Гритом.

— Ты такой сноб, — сказала я. — Да какое это имеет значение? Он такой крутой. И знает все о байках.

— Но он же собирается в колледж после окончания школы?

— Нет, он собирается работать в гараже своего дяди.

— Джесс, — ответила Рут, — ну, я думаю, что всё нормально, если ты собираешься использовать его ради секса и бесплатных поездок на мотоцикле.

— Я закругляюсь, Рут, — сказала я.

— Ладно. Ты завтра работаешь?

— Папа Римский — католик?

— Ладно. Вау. Я не могу поверить, что он тебя поцеловал.

Вообще-то, я тоже не могла. Но об этом я не сказала. Или о том, как и где он это сделал. Я была настолько удивлена, что практически упала с мотоцикла. То, что я отсиживаю наказания после уроков, ещё не значит, что я опытна.

Надеюсь, это не вскроется.

Глава 8

Каждую субботу и воскресенье после церкви я должна работать в одном из ресторанов отца. Так же как и Майкл. Так же как и Дуглас до того, как пошел в колледж и заболел. Я думаю, все дети, чьи родители имеют собственные рестораны, работали в них какое-то время. Это должно научить нас трудовой этике, поэтому мы знаем, что не всё можно получить на блюдечке с голубой каемочкой. Напротив, мы моем посуду. И готовим блюда. И накрываем на стол. И пробиваем чек. И принимаем заказ. Вы называете что-то, и, если оно имеет что-то общее с едой, я сделаю это.