Когда теща зажигает…
Шрифт:
— Тема, не будь занудой. Мы уже все обсудили и договорились, что на следующей неделе летим отдыхать. А раз так, лучше плюхайся рядом и будем изображать лежбище очень ленивых тюленей. По крайней мере я себя сейчас ощущаю именно толстой и разморенной тюленихой, и никем иным.
— А может, сначала нормально разденемся и расстелем кровать?
— Это мы всегда успеем сделать. Ну же, иди ко мне!
Тема секунду поколебался, после чего, как обычно, уступил супруге. Довольная Машка тут же прильнула к нему всем телом и положила руку мужа себе на живот.
— Ой, что это? — отдернул он ее обратно. — Он… он толкается! Он меня пнул!
— Да, — ухмыльнулась Машка, — не дали малышу дотанцевать, вот и буянит, обратно на дискотеку хочет.
— Он меня пнул, — повторил Тема и
Машка посмотрела на разомлевшего мужа, ухмыльнулась про себя, но ничего говорить не стала…
Ой, как хорошо-то! Солнышко в глаза не бьет, за розовыми занавесками прячется. И никто не будит, за плечи не трясет. Сколько время? Ух, почти полдень! Ну мы с Лешкой и горазды спать! Впрочем, если вспомнить, во сколько мы вчера, то есть уже сегодня угомонились…
Без ложной скромности могу заявить, что наша первая брачная ночь удалась на славу! Вопреки моим внутренним пессимистичным прогнозам, что по приезде в номер мы рухнем и будем спать, поскольку сил ни на что не осталось, обнаружилось, что есть еще порох в пороховницах! Гостиничной кровати пришлось несладко, но она мужественно вынесла все наши телодвижения и даже не скрипела, за что огромная благодарность производителю. Впрочем, если бы мы с Лешкой задержались в этом номере, скажем, на неделю-другую, то сохранность кровати я бы уже не гарантировала.
Прихватив с собой белые махровые халаты и такие же шлепанцы, мы отправились принимать душ. Вдоволь наплескавшись и изведя все обнаруженные в ванной комнате запасы шампуня, кремов и гелей, мы облачились в халаты и почувствовали себя изрядно посвежевшими.
Захотелось есть. Поскольку в стоимость номера, помимо вчерашнего шампанского в ведерке со льдом и некоторого количества закусок на сервировочном столике, входил еще и завтрак, мы решили, что грех этим не воспользоваться. Лешка мухой сгонял за дверь и снял табличку «не беспокоить», а я позвонила портье — или как его здесь зовут? — и сообщила, что мы таки соизволили открыть очи и готовы к приему пищи.
Минут через десять в номере появился официант, толкающий перед собой двухэтажный столик на колесах. При виде Лешки он слегка изменился в лице, но мужественно решил довести свою миссию до конца. Ну да, еще бы: вчера в номер вошел вполне презентабельный молодой человек, выглядевший ровно так, как и положено выглядеть жениху. А к сегодняшнему утру он лишился волос, приобрел пару фингалов под глазами, расцарапанную щеку и татуировку на бритой голове. И что должен был подумать бедный официант, наблюдая такую метаморфозу?
Ответ на этот незаданный вопрос я получила буквально через пару минут, когда официант, убрав грязную посуду и поставив вместо нее наш завтрак, выходя в коридор, пробурчал себе под нос: «М-да, бурная была ночь…» Мы с Лешкой выждали, пока за ним закроется дверь, после чего принялись хохотать до слез на глазах. Эх, знал бы официант всю предысторию Лешкиных украшений! Впрочем, никого из посторонних посвящать в эту историю мы не собирались.
Расправившись с завтраком, мы с некоторым сожалением принялись собираться домой. Лешка долго пытался нахлобучить на себя парик, но результат всякий раз его не радовал, так что он просто махнул рукой и остался как есть, с пауком на макушке. Прикинув, что при таком раскладе такси мы будем ловить вплоть до второго пришествия, поскольку ни один таксист в здравом уме возле нас не остановится, я снова позвонила портье и попросила его сделать это для нас. Буквально через пять минут он сам позвонил нам и сообщил, что такси уже ждет, и мы с Лешкой покинули гостеприимный отель.
Тихо открыв дверь квартиры, мы прошли внутрь. Из гостиной раздавались подозрительно знакомые звуки. Мы с Лешкой, переглянувшись, направились туда и застали следующую картину.
Отец с матерью в обнимку сидели на диване и смотрели наши сериалы! И судя по количеству лежавших перед видеомагнитофоном кассет, это была далеко не первая обнаруженная ими в моем архиве серия.
Услышав наши шаги, они обернулись. И первым же делом мать спросила нас:
— Ребята, а сколько серий было в «Детективном агентстве»? А то
Вконец запутавшийся Лешка бросил на меня растерянный взгляд, а я поняла, что в полку любителей сериалов прибыло…
Ну вот мы и в самолете! Немного удачи, и нами куплены самые что ни на есть «горящие» путевки на турецкий курорт, так что сегодняшним вечером я, хоть земля разверзнись, залезу по уши в море, буду лентяйничать и радоваться жизни. А после напомню Лехе, что супружеский долг платежом красен, и мы закроемся в номере, чтобы предаться любимому делу. В конце концов, у нас медовый месяц, так что ханжей попрошу помолчать! Ведь я же не описываю в деталях, как именно мы с Лешкой этим занимаемся? Хотя нет, не удержусь, приведу все-таки пару определений: бурно и качественно! Именно так!
Последние дни перед отлетом прошли в редкостной суматохе. Сначала проводы отца с матерью, причем пришлось выдать им сценарии так полюбившегося маменьке «Детективного агентства» и в лицах рассказать, чем закончился сериал «Жизнь и любовь». Поскольку, когда мы работали над «Жизнью и любовью», Лешки в нашей команде еще не было, пришлось мне отдуваться в одиночку, напрягая извилины и вспоминая, что именно сказал или сделал тот или иной персонаж. К концу повествования язык мой распух и во рту не помещался, и я раз и навсегда зареклась посвящать родителей в свое творчество. Разводом у них, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, больше и не пахло, как и предсказывала мне умница Машка. К Лешке маменька по-прежнему относилась несколько настороженно, как и он к ней, но гадостей моему мужу не подстраивала и меня за неудачный выбор супруга не корила. Уж не знаю, сама догадалась или батя посодействовал, но меня данное положение дел вполне устраивало. Впрочем, как и Лешку. Горячей любви от тещи он не ждал, поэтому вполне довольствовался и тем, что никто к нему не цепляется и не учит жить.
Только-только мы отправили родителей в аэропорт, как нам пришлось выдержать натиск невесть откуда свалившегося на наши несчастные головы Версальски. Этот крендель приперся к нам домой, кричал, что его обокрали, ему негде жить, а без паспорта его не пускают на родину. Не понимаю, с чего он решил, что мы, по мановению волшебной палочки, разрешим все его проблемы, но отвязаться от него было непросто. Еще бы чуть-чуть, и он дошел до того, что обвинил бы нас в том, что это мы стибрили его злополучный бумажник, настроили против него представителей посольства и администрацию гостиницы. По-хорошему осунувшегося Версальски надо было бы накормить да и отпустить на все четыре стороны, но этот тип умудрился нас достать настолько, что ни о каких благотворительных акциях в его адрес и речи быть не могло. Лешка популярно разъяснил Полу, что если в ближайшие пять минут тот не уберется восвояси, то вновь будет иметь дело со столь надоевшей ему милицией, доказывая, что он не верблюд, не налетчик и не бомж, а уважаемый (ну, или не очень-то уважаемый) у себя в Штатах ученый. Версальски ничего не оставалось, как принять Лешкины постулаты на веру, развернуться и уйти несолоно хлебавши. Вслед я ему больше не свистела, пожалев страдальца, чтоб последние гроши из карманов не растерял. Ведь работает примета, еще как работает! В прошлый раз свистнула в спину от всей души — у мужика на следующий же день бумажник на минус ушел. Эх, знать бы об этом раньше, еще в понедельник проводила бы его художественным свистом… Потом мы целый день убили на то, чтобы разобраться с подарками. Судя по тем взглядам, которыми одаривали нас соседи и случайные прохожие, когда мы с Лешкой раз за разом выносили на ближайшую помойку коробки из-под презентов, они решили, что мы устроили дома мелко-оптовый склад и теперь торгуем в розницу из-под полы всяческим ширпотребом. Что ж, как бы там ни было, но один из свежеподаренных тостеров полетит ближе к Новому году в сторону Машки с Темой, а еще один перекочует на работу. Я считаю, что главный автор и редактор (вполне могут позволить себе такую роскошь, как баловаться в обеденный перерыв поджаренным хлебом. Должно же быть место в этой жизни маленьким радостям?!