Когда-то моя половинка...
Шрифт:
– Откуда ты знаешь?
Я вспоминаю, с какой легкостью Егор вырвал бутылку пива и угрожал осколком парням, на его лице не было и капли сомнения. Казалось мгновенье и он изрежет всем лицо к черту. И это было страшно. Но, Господи, о чем я думаю, это же Егор.
– Женя этот парень не для тебя.
Я удивленно поднимаю брови.
– Я…Это действительно мне говоришь ты? Ты всегда меня толкаешь в любые отношения, а это…это нечто большее для меня. Я сама ещё не разобралась, но я знаю, что мне это нужно.
– Ты его любишь, –
– Так, - останавливаю я ее, - не торопись, детка. Я никого не люблю.
– А когда ты рядом с ним, твой живот никто не щекочет?
– К чему ты клонишь? Кто щекочет?
– Бабочки, например.
– Ася! – я пихаю подругу, она тихонько смеется и слегка пожимает плечами.
– Ладно, - выдыхает она, - просто будь с ним осторожна, раз иначе никак.
– Ты меня простила? – спрашиваю я и кладу голову ей на плечо.
– Возможно, - сдержанно говорит моя подруга.
– Это значит «да»?
– Это значит, что ты просто заноза в заднице и предатель.
– Закручено, - замечаю я, Ася вытягивает свои ноги и смотрит на носки красных туфель, - как вы сходили с Васей?
– У меня вчера было свидание, - Асино лицо озаряет улыбка, - мое первое свидание с Владом. Он принес двадцать одну белую розу. Белые! Представляешь? Я люблю белые розы, ты ведь знаешь. И мы с ним говорили, говорили, говорили…
– Ого, круто, - искренне рада я за подругу.
– Ему понравилось, что я пришла его послушать, когда он играл, он смотрел только на меня. На меня! Представляешь? Это так романтично, я влюбилась в него во второй раз!
Я поднимаю голову с плеча подруги и смотрю на нее.
– Что? – не понимает она.
– Ася, я тебя прошу, только не в омут с головой, разберись с первым разом.
– Ты вообще встречаешься с убийцей, - обижается Ася.
– Я не…Что? Ася, перестань. Во-первых, мы не встречаемся. Во-вторых, он не убийца.
– Ну не знаю, не знаю, - протягивает Ася и хитро щуриться, - но говорят, что плохие мальчики хороши в сексе, - она игриво поднимает и опускает брови.
Мою подругу никогда не победить. Я невольно краснею, но все же слегка наклоняюсь к ней.
– И те, кто бренчат на гитаре, говорят, что хорошо бренчат не только по ней.
– Пошляк, - смеется Ася и легко толкает мое плечо. И я действительно понимаю, что прощена.
– Эту войну начала не я, - отзываюсь я, убеждаясь, что лучшая подруга на всем свете досталась именно мне.
Ночь с понедельника на вторник почти без сна, все мысли о нем. Это так странно думать столько о человеке. Кажется, уже не о чем думать, а мысль продолжается, аж бесит. Во вторник его нет в школе. И ни одного звонка или смс.
Ночь со вторника на среду мондраж. Я одновременно хочу, чтоб завтра скорее наступило, и одновременно хочу, чтоб у меня был в запасе ещё один день. Зачем я и сама не знаю. Интересно он тоже не спит, как я? Ага, куда
Егор.
Звонок в дверь. Ещё один раз. Я размыкаю глаза и смотрю на дисплей телефона: 7:17. Что за хрень? Никто не звонит в звонок в семь семнадцать в мою квартиру. Но звонок настойчиво повторяется. Я встаю только за тем, чтобы надрать задницу тому, кто трезвонит.
Я спотыкаюсь о пустую бутылку в коридоре и щелкаю замок на двери.
– Твою ж мать, - изумленно говорю я, не веря своим глазам.
– И даже не обнимешь брата? – хмыкает Юра.
Юра мой старший брат от другого отца, от маминого первого мужа. С которым она от силы прожила год. После развода его отец хорошо поднялся и уехал за границу со своей матерью. Там он попал в аварию и умер. Юрина бабушка умоляла нашу маму прислать к ней Юру, так как только он мог служить для нее утешением. Но мама была настроена категорически и сказала, что пока он не окончит школу, никуда не поедет. Он окончил школу и сразу после этого он уехал. Как раз перед тем, как наш мир разрушился, и как разрушалась мама. Его бабушка заявила, что в Россию он сможет вернуться только после ее смерти, иначе все наследство уйдет государству. Старуха явно не собиралась упускать внука. Я писал ему и звонил, когда папа ушел. Но он говорил, что не может приехать, и мне придется подождать. И я тогда понял, что я один и уже сам не стал отвечать на его звонки и письма.
И сейчас этот гавнюк стоит на пороге квартиры в чертовом дорогом костюме, с измазанными в геле волосами. Он делает ко мне шаг, но я отхожу в сторону. Братские объятья в список моих дел на сегодня не входят.
– Судя по всему, бабка сдохла, - произношу я, наблюдая, как он в некотором шоке осматривает квартиру.
– Не говори так, - он слегка хмурится, - где мама? И что, черт дери, здесь происходит?
– Происходит то, что наша мама жестко бухает, а тебя жирная твоя задница, было не вытащить с твоего рая, тебе было не этого. Не до нас. И мы как-то здорово опустились на дно. Вот и все.
Юра хватает меня за майку и притягивает к себе, я от неожиданности поддаюсь, затем он резко меня отталкивает.
– Судя по всему, мама пьет не одна, - мрачно констатирует он. Он прав, я вчера немного перебрал, но я могу остановиться, просто вчера я этого не хотел. И оправдываться перед ним я точно не буду.
– Пошел ты, - говорю я, поправляя майку.
Юра молча проходит по коридору и открывает дверь маминой спальни. Некоторое время смотрит в одну точку, судя по всему на маму, выдыхает и закрывает дверь.