Шрифт:
Глава 1
Любовь – это не всегда необходимое нам солнце.
Иногда – это грозовая туча.
Не позволяй тучам закрывать солнце.
Скоростная трасса E80 извивалась серой лентой меж живописных просторов. Золотистые поля время от времени закрывались цветущими олеандрами самых разных оттенков. Иногда у обочины попадались длинные языки разросшихся под жарким солнцем алоэ. Периодически посреди полей вдруг вырастали
Вдали справа терялись в дымке зеленые холмы, а слева плескалось море. За растительностью его почти не было видно, но соленый аромат не оставлял сомнений, что море совсем близко. Над сушей висело дождевое облако, а над морем небо оставалось синим и безмятежным. Яркое солнце только усиливало этот фантастический контраст и отвлекало от дороги.
В машине играла «Baciami (e portami a ballare1)» Алекса Бритти, настроение было приподнятым, летним. Глаза светились радостью, сердца бились легко и беззаботно, и два голоса во все горло подпевали знакомой песне. Когда очередной приморский городок остался позади, дорога вновь превратилась в скоростную трассу, и посередине выросло разделительное ограждение. Машина стрелой помчалась вперед, набирая скорость.
Вдруг крупные капли упали на стекло, ручейками скатываясь вниз. Стеклоочистители тут же принялись за работу. Дождь все усиливался, барабаня по ветровому стеклу, а солнечный свет искрился в прозрачных капельках.
– Сумасшедшая что ли? – пробормотал Невио, прерывая пение, и посмотрел в зеркало заднего вида.
По левой полосе мчались вечно спешащие куда-то автомобили, и Невио пришлось снизить скорость, чтобы свести к минимуму риск задеть пешехода, явно потерявшего всякий разум. Какой нормальный человек будет идти по обочине дороги, по которой несутся машины со скоростью в лучшем случае 110 км/ч?
– Подожди, папа! – неожиданно воскликнул Джермано. – Останови машину!
– Ты с ума сошел?! Здесь нельзя останавливаться! – ответил Невио, тем не менее, инстинктивно нажимая на тормоз и замедляясь.
– Да какая разница, если она плачет?! Вон съезд, нырни туда! – попросил Джермано, пристально всматриваясь в зеркало, прикрепленное с его стороны.
Покрышки взвизгнули, и Невио резко свернул на сомнительную дорожку, узкую до невозможности.
– Что случилось? Кто плачет? – уставился он на сына.
– Это моя professoressa из университета! – пояснил Джермано, глядя в окно на шагающую по обочине трассы женскую фигуру.
Невио недоуменно посмотрел в том же направлении. Вдоль дороги шла стройная девушка в соломенной шляпе, белой футболке, коротких джинсовых шортах и светлых кроссовках.
– Такая молодая? – удивился Невио.
– Кто молодая? Ей давно за тридцать!
– Действительно,
– Нарушает правила дорожного движения, – хихикнул Джермано, хватаясь за ручку дверцы.
– Джермано, будь осторожен, пожалуйста! – тревожно сказал Невио.
– Конечно, папа, – бросил Джермано и вылез из машины.
Дождь тут же смочил его темные волосы и плечи, и он, втянув шею, бросился к женщине. Неожиданно рядом с ней притормозила машина. Опустилось стекло, но женщина жестом показала, чтобы водитель проезжал мимо. Это не возымело действия, и машина медленно поехала рядом с ней, даже не включив аварийных сигналов. Тогда женщина, испуганно озираясь по сторонам, сделала шаг вправо и едва не рухнула в канаву. В тот же миг она заметила Джермано и замерла.
– Professoressa, что случилось? – издалека крикнул он.
– Джермано?! Что ты здесь делаешь? – неподдельно изумилась женщина.
– Ou, парень! Какие проблемы? – услышал Джермано из машины недовольный мужской голос, подбегая ближе.
– Это мой студент, проезжай мимо! – жестко сказала ему женщина.
Тот выругался в ответ, с визгом сорвался с места и скрылся в дожде.
– Кто это был? – спросил Джермано.
– Очень настойчивый мужчина, – с неприязнью ответила она. – Но ты что здесь делаешь?
– Мы с отцом едем домой. Пойдемте в машину, professoressa, такой дождь! И потом, вы знаете, что вдоль трассы ходить опасно? Более того: запрещено!
Женщина вздохнула и опустила глаза. Джермано не ошибся: она действительно чуть не плакала, а может, даже и плакала до их встречи.
– Идемте же! – схватил он ее за руку и потащил за собой в сторону машины, постоянно оглядываясь и оценивая ситуацию на дороге. А женщина безропотно бежала за ним, доверившись заботе своего студента. Он стал уже настоящим мужчиной, даже усы и бороду отрастил. Либо давно не брился.
Наконец кустарники, росшие у обочины, отступили вправо, освобождая пространство, позволяющее отдалиться от асфальтовой дороги. Джермано перевел дух и перешел на шаг.
– Куда ты меня тащишь, Джермано? – устало спросила женщина.
– В машину, куда же еще?
– Джермано, мне не хотелось бы напрягать вас…
– Professoressa, о чем вы? Какие напряги? – с нескрываемым изумлением ответил он.
– Джермано… Я сейчас… немного не в себе, – нервно улыбнулась она. – Плакать хочется… И…
– Поплачете в машине, какая проблема? – хмыкнул Джермано.
Женщина засмеялась сквозь слезы, а Джермано еще настойчивей потянул ее за руку, почувствовав, что та колеблется. Они почти дошли до машины, когда из нее вылез Невио, чтобы открыть дверцу. Женщина провела рукой по щекам, поспешно стирая слезы.
– Это мой папа, – сказал Джермано.
– Невио, – протянул тот руку для пожатия, внимательно разглядывая спутницу сына.
Теперь он увидел, что она в самом деле не двадцатилетняя девушка, как показалось издалека. Правда, Невио дал бы ей «около тридцати», а не «давно за тридцать». Лицо ее было молодым, с правильными и нежными чертами, что говорило о северном происхождении, а светлые волосы, заплетенные в косичку, сбившуюся на плечо, только подтверждали догадку.