Когда умирает любовь

– Стив, ты не хочешь поздороваться с любимой сестрой?

Джессика Уэйкфилд свалила свои учебники на кухонный стол. В ее больших, зеленовато-голубых глазах вспыхнуло любопытство, когда она увидела несчастное лицо старшего брата. Стивен, ссутулившись, сидел за столом, бессмысленно глядя в пространство, и помешивал кофе, который, верно, уже давным-давно остыл.

Он поднял глаза и сощурился, как будто видел ее впервые.

– А, привет… Джес, – произнес он так, словно ему понадобилось время, чтобы определить,

какая же из двух близняшек перед ним.

«Ну и ну, что с ним случилось? Он даже не видит, с кем разговаривает!» – подумала Джессика.

Нельзя не признать, что внешне Джессика и Элизабет были похожи во всем: одинаковые золотистые выгоревшие волосы, ослепительная улыбка и тонкие черты лица. У обеих отличные фигуры и одинаковый шестой размер одежды.

А вместе – это как бы эталон американского очарования и беззаботности, возведенный в двукратную степень.

Однако внутренне они были совершенно разные. Неугомонная Джессика притягивала к себе неприятности, как магнит – железные стружки, в то время как более обстоятельная Элизабет тратила уйму времени, чтобы выпутаться из интриг сестры.

Но сейчас Джессику действительно беспокоил ее брат. Она опустилась на стул рядом с ним:

– Что случилось? У тебя такой вид, будто умер твой лучший друг.

– Ничего, – буркнул Стивен.

Он перестал помешивать кофе и отложил ложку в сторону. Карие глаза его потемнели от грусти, волнистые каштановые волосы выглядели так, словно их давно не причесывали. Двухдневная щетина оттеняла его красивый волевой подбородок.

– Ничего! Каждый уик-энд ты бродишь по дому, как жертва Дракулы. Ты все еще переживаешь по поводу Трисии? Спорю, ты больше расстроен, чем она.

Ее действительно удивляло, что брат так переживает из-за разрыва со своей глупой подружкой, как будто она что-то из себя представляла. По мнению Джессики, Трисия Мартин была пустышкой. Нет, даже хуже. Семья Трисии пользовалась дурной репутацией в Ласковой Долине. И Джессику удивляло, что же такого он в ней нашел.

Она выхватила банан из вазы с фруктами и с раздражением содрала кожуру.

– Послушай, Джес, отстань, а? – Стивен бросил на нее сердитый взгляд, встал и вышел из кухни. Джессика заметила, что в глазах у него были слезы.

Немного погодя в кухню вплыла Элизабет, положила охапку книг и сняла свитер.

– Привет, Джес, – сказала она, направляясь прямо к холодильнику. – До смерти есть хочется. Сделаю себе бутерброд. Ты хочешь есть?

– Не очень, – ответила Джессика, запихнув оставшийся кусок банана в рот и оставив кожуру на столе.

Эти две девочки могли бы быть зеркальным отражением друг друга, только у Джессики волосы спадали на плечи, а Элизабет было удобнее собирать их сзади в хвостик.

И еще: повесы за рулем чаще притормаживали, оборачиваясь на Джессику в обтягивающих джинсах и кофточке-коротышке, и без эмоций проезжали мимо Элизабет в строгой вельветовой юбке.

– Лиз, ты видела Стива, когда входила? – спросила Джессика.

Элизабет намазывала на хлеб горчицу.

– Он

выглядит ужасно, – продолжила она, не дожидаясь ответа. – Интересно, Трисия его окончательно бросила?

Джессике нравилось, когда жизнь разворачивалась по сценарию «мыльной оперы», особенно если она в ней играла главную роль. Но на этот раз главная роль досталась любимому старшему брату. Что ж, и это было неплохо.

– Разве я не говорила, что Стив слишком хорош для нее? Я всегда предупреждала, что от нее будут только одни неприятности, как и от всей ее мерзкой семейки. Мне кажется, это только доказывает мою правоту.

– Наш брат переживает. У него разрывается сердце, а ты только и думаешь, права ты или нет. Тебе что, наплевать на Стива?

– Конечно нет, – вспыхнула Джессика. – Я и раньше беспокоилась за него. Если бы он меня послушал, его отношения с Трисией не зашли бы так далеко. Ему надо было порвать с ней несколько месяцев назад.

– Я думаю, ты все не так поняла, – сурово сказала Элизабет. – Стив и не собирается с ней расставаться. Он безумно влюблен в Трисию.

– Да как он может? Это же унизительно. Мартины – это позор Ласковой Долины. Как наш родной брат допускает, чтобы его видели с особой из этой семейки? – Джессика вскочила, чтобы видеть лицо Элизабет, которая стояла по другую сторону кухонной стойки.

– Трисия хорошая, – возразила Элизабет, встретив пристальный взгляд сестры. – Она не такая, как вся ее семья.

– Если она такая уж хорошая, – Джессика подошла к стойке и взяла кусок сыра, который отрезала Элизабет, – почему она отвергает Стива?

Элизабет вздохнула.

«В этом Джес права – Трисия холодна со Стивом, – подумала она. – Не пришла на два свидания и, по словам Стива, была равнодушна и невнимательна к нему, когда им удавалось быть вместе. Странно, ведь раньше она была всегда так преданна ему».

– Не знаю, что с Трисией происходит, – сказала Элизабет. – Может, у нее дома случилось какое-нибудь несчастье? Что-то такое, о чем она стесняется сказать Стиву?

– Не понимаю, что может шокировать больше, чем то, что он уже знает. Всем известно, что ее отец – пьяница, прости Господи. А сестра! Бетси скорее всего или забеременеет, или через год-два попадет в тюрьму. А может, и то и другое.

– Хватит, Джес, оставь Трисию в покое. Она не отвечает за ошибки семьи.

– Тогда зачем она их все время защищает? Если честно, меня иногда просто тошнит от ее готовности прощать своих родственников.

– А о таком понятии, как преданность семье, ты когда-нибудь слышала? – многозначительно спросила Элизабет.

Джессика презрительно фыркнула:

– Я знаю только то, что, когда дело доходит до меня, преданность нашей семье куда-то улетучивается. Похоже, каждый раз, когда я пытаюсь здесь кому-нибудь помочь, я получаю одни оплеухи. На прошлой неделе я просто высказала Стиву предположение, что Трисии нравится другой парень, а он посмотрел на меня так, будто я собираюсь бросить в него ручную гранату.