Когда умирают боги
Шрифт:
Себастьян откинулся спиной на старую деревянную перегородку, положив руки на потертую столешницу.
– Хорошо, что принц был в Брайтоне в тот день. Иначе я мог бы задать себе вопрос, а не стер ли он из памяти неприятное воспоминание об убийстве леди Англесси.
– Теперь мы хотя бы точно знаем, откуда взялся кинжал. Значит, убийца – кто-то из тех, кто близок к принцу.
– Не обязательно. Шкафы не запираются. Сотни людей имеют доступ в ту комнату.
– Возможно. Но я плохо себе представляю, чтобы некто, вроде Бевана Эллсворта, слонялся по Карлтон-хаусу.
– Не он, конечно. Зато его добрый приятель Фабиан Фицфредерик, безусловно, мог
Гибсон нахмурился.
– А они действительно добрые приятели?
– Видимо, да.
– Но… зачем сыну герцога Йоркского свержение Ганноверов?
Себастьян наклонился к столу.
– Принни давно вызывает у людей недовольство. Возможно, здесь действуют две различные силы: целью одной является устранение Ганноверов, тогда как другая просто заинтересована в том, чтобы регента сменил его брат, Йорк.
Гибсон замер, так и не поднеся ко рту кружку.
– Но перед Йорком еще есть принцесса Шарлотта.
– Да. Но родной отец принцессы Шарлотты частенько обзывает ее мать шлюхой. Шарлотту легко отодвинуть и сторону. Такое и раньше случалось.
Гибсон задумчиво приложился к кружке.
– А ты не думал, что убийца Гиневры Англесси и тот, кто устроил отвратительную шараду в Павильоне, не одно и то же лицо?
– Да, – Себастьян поерзал немного, чтобы вытянуть ноги, – Я все время думаю, если бы мне удалось понять, зачем она отправилась в Смитфилд, то картина начала бы проясняться.
– Не очень типичное место для любовного свидания, – сказал Гибсон.
Себастьян покачал головой.
– Не думаю, чтобы это было любовное свидание. Мимо промаршировал отряд из Тауэрского гарнизона. Гибсон повернул голову, рассматривая солдат с поблескивающими на солнце мушкетами.
– Я слышал много недовольных рассказов о празднике, который собирается устроить принц в четверг. Дело тут не в цене, хотя, насколько я понимаю, денег он стоит немалых. Просто не годится принцу праздновать свой новый титул регента, если он получил его из-за душевной болезни отца, как ты думаешь? Говорят, его мать и сестры отказываются принять участие в празднике.
Себастьян тоже наблюдал за солдатами. Совсем юные, почти мальчишки.
– Сомневаюсь, что их кому-то будет не хватать. Уже объявлено, что из женщин приглашение получат только обладательницы титулов не ниже графской дочери, а это, естественно, исключает из списка много амбициозных лондонских дам. Они наверняка будут изо всех сил стараться, чтобы ради них сделали исключение. Список гостей не удастся сократить до двух тысяч.
– Когда принц намерен вернуться в Брайтон?
– На следующий день после праздника. – Себастьян задумчиво разглядывал марширующие мимо ряды солдат в красных мундирах. – Ты подумай вот о чем: если бы тебе нужно было организовать переворот, то когда, по-твоему, его лучше всего начать?
Взгляды собеседников встретились.
– Когда принца не будет в Лондоне.
– Совершенно верно, – заметил Себастьян и допил свой эль.
ГЛАВА 40
– Леди Эддисон Пиблт? – переспросил Девлин, уставившись на Кэт. Они находились в гостиной ее дома на Харвич-стрит. С улицы доносились голоса и смех детей, игравших в считалочку на тротуаре, птицы завели вечернюю песню. – Причем здесь леди Трухлявые Мозги?
Кэт тихо рассмеялась.
– Ни при чем. Модистка пыталась отговорить ее от этого оттенка зеленого, но ей он так понравился, что в конце концов портниха сдалась. Насколько я поняла, леди была чрезвычайно
Девлин подошел к столику и налил два бокала вина.
– В итоге что она сделала?
– Она отдала платье камеристке, а та продала его старьевщику. Женщина клянется, что не помнит, какому именно. Скорее всего, она по привычке имела дело со своим постоянным скупщиком краденого.
Девлин недоверчиво выгнул бровь.
– Выходит, платье от старьевщика?
Кэт подошла к нему и взяла протянутый ей бокал.
– Очевидно, так.
Он задумчиво пригубил вино.
– Давай разберемся, правильно ли я все понимаю. Кто-то убивает Гиневру Англесси, отравив ее цианидом. Предсмертная агония настолько сильна, что убийца вынужден обмыть тело и переодеть в новое платье, которое покупает у какого-то старьевщика с Розмари-лейн. Только дело в том, что наш убийца так плохо знает жертву, что покупает платье не того размера – его даже толком не застегнуть. А еще он не удосуживается купить белье, туфли, чулки, без которых дамы обычно не обходятся. Он грузит ее тело… куда? В повозку или карету – нам теперь не узнать – и отвозит в Брайтон, где каким-то образом ухитряется незаметно пронести тело в Павильон. Он посылает свою сообщницу, одетую в похожее зеленое платье и закутанную вуалью, в музыкальный салон, где она вручает записку министру внутренних дел, лорду Портланду, а затем исчезает. Не знаю почему, но никто не желает, чтобы я ознакомился с этой запиской. Да, я забыл упомянуть еще об одном обстоятельстве: устроив тело Гиневры в Желтом кабинете, наш убийца всаживает в него шотландский кинжал, когда-то принадлежавший Якову Второму, но теперь хранящийся в коллекции самого принца-регента, которую тот обычно держит в Лондоне.
– Я рада, что ты все выяснил.
Себастьян подошел к окну, выходящему на улицу. Дети к тому времени разбежались.
– Все, кроме того, кто это сделал и зачем.
Она подошла к нему сзади.
– Что случилось? Ты то и дело смотришь в окно.
– Я беспокоюсь за Тома. Даже велел дворецкому прислать парнишку сюда, как только он вернется.
– Еще даже не начало смеркаться.
– Я предупреждал Тома, чтобы он покинул Смитфилд до наступления темноты.
Кэт обвила руками талию Себастьяна и прижалась грудью к его спине.
– Том – уличный мальчишка. Он знает, как о себе позаботиться.
Себастьян покачал головой.
– Эти люди опасны.
Он обратил внимание, что Кэт помолчала, прежде чем сказать:
– Он слуга.
– Он всего-навсего мальчик.
– И ему нравится ухаживать за твоими лошадьми, добывать для тебя сведения. Так он чувствует свою полезность и важность. Если бы ты запретил делать то, что ему но силам, он был бы разочарован и оскорблен.
Себастьян повернулся, не размыкая ее рук, и прижал Кэт к груди.
– Ты права. – Он опустил подбородок на ее макушку. – Но у меня какое-то нехорошее предчувствие.
ГЛАВА 41
Тому не нравился Смитфилд. И не только из-за того, что мальчика воротило от неистребимого запаха крови, сырого мяса и шкур. Ему казалось, будто здесь невидимая, но тяжелая пелена смерти впитала весь воздух, не давая ему дышать, сдавливая грудь.
Он провел в Смитфилде весь унылый день, толком не зная, что ищет, и ничего не нашел. Когда тени начали удлиняться, предвещая наступление вечера, он испытал облегчение и повернул к дому.