Когда ушла мама

Джамалбаева Елена

Дома все сплошь деревянные, у всех сараи, хлев (для скота) и огромный огород. Мы тогда обзавелись поросятами (кстати, они очень быстро прибавляют в весе и их выгодно держать), и четырьмя телятами- они тоже быстро превратились в молодых крепких бычков.

Свиней было страшно кормить, потому что они всегда очень голодные и буквально сбивают с ног. Их кормлением занималась я с младшим братом. Он подходил к калитке, открывал ее, поросята выбегали наружу,

Женя бегал по кругу, свиньи за ним, а я в это время быстренько выливала им еду в лотки. Надо было отвлекать их, иначе они выбьют ведро из рук и все опрокинется на землю. Мы чистили хлев, собирали помидоры, огурцы, капусту, выкапывали картошку и много чего еще. Собирали колорадских жуков с ботвы картофеля, покупали хлеб мешками (такие коричневые мешки), потому что свою скотину кормили хлебом тоже.

Зимой, во время новогодних каникул дети каждый день до глубокой ночи катались с огромной горки, на корытах и огромных пакетах. Санок не было ни у кого- все равны!

Странный народ в деревнях живет. Они одновременно очень отзывчивые и завистливые. Непонятно, чего можно ожидать от них.

… мою маму пригласили работать в ново построенный детский сад: большой, красивый с отоплением и всеми удобствами. Женщины позавидовали страшно, и однажды подпалили наш дом, хорошо додумались это сделать, когда никого в нем не было. А потом всей деревней пришли строить нам новый дом, мыть там все и помогать обустраиваться.

Не знаю, сколько бы мы жили в этом месте, если бы не трагический случай.

СМЕРТЬ МАМЫ

…Трагический случай. Разве таким словосочетанием возможно высказать боль утери?

Моя мама работала телятницей. Мне всегда нравилось это слово, оно очень теплое: такое ласковое и заботливое. Телятница работает на ферме с телятами, дает им корм и воду, разговаривает со своими подопечными. Моя мама была невероятно доброй и душевной, очень выдержанной, в ситцевом платье простого кроя в цветочек, с платком на голове, с широкой, крепкой и теплой ладонью, как многие советские женщины.

В этом я мало похожа на нее. Мне как-то одна моя сотрудница на радио сказала, узнав, что я выросла почти без мамы:

–так вот почему ты такая жесткая.

Я не жеманничаю и не плачусь по поводу сломанного ногтя, мне немного не хватает женской мягкости.

Так вот, мама уходила на работу к 4 часам утра, чтобы дать корм телятам. А в этот раз не пошла. Было страшное утро, которое я запомню на всю жизнь. Что-то меня разбудило, думаю часов в пять утра. Открыла глаза,

а на полу навзничь лежит моя мама. Папа тогда был на смене. Мои сестренки и братишка спали.

Лежит мама, не дышит, рядом разбросаны вещи, видимо собиралась на работу. И капли крови по дороге к выходу, во дворе.

Плохо помню свои чувства именно в эти минуты. И очень хорошо – как бегу через поле на работу к маме, чтобы позвать женщин, с которыми она работала. Большое, нескончаемое поле с выгоревшей травой. Много золотистого цвета, будто плыла по морю.

…помню много людей- вся деревня собралась. Плач и вопли соседок, от которых мне становилось жутко. Младшие прижимались друг к другу все время. Бабушка приехала (мамина мама), холодная женщина, мы всегда боялись ее. Все, что приходит на память, связанное с ней- не хорошее. Она не принимала нашего папу, и нас детей тоже.

В связи с потерей мамы мы уехали с папой в Узбекистан, и больше никакой связи с бабушкой не было.

Мама

Запах ее платья, ее рука, глубокие глаза- это я очень хорошо оставила в памяти.

Церковь. Отпевание. Мне было очень тоскливо при голосе батюшки, в душе я протестовала. Мне все происходящее в церкви не нравилось, нагнетало еще больше печали и страдания, боли и страха. Смерть мамы для ребенка в двенадцать лет- это слишком не естественно. Это огромная обида, обида, в первую очередь на маму, потом на всех, у кого есть мама, и на чужих тетенек…

Мы покинули Россию навсегда. Впереди солнечная страна и хлебный город.

ТАШКЕНТ

Это слово мне грело душу все мое детство. Я знала, что есть на земле очень теплый край, в котором растут арбузы, дыни, виноград и остальные лакомства. Мне надоела холодная Россия, которая забрала мою маму. Мне надоело, что нас: моих сестренок и братишку называли *черножопыми*. (несмотря на то, что мы родились здесь). И я всей душой тянулась к этому городу навстречу.

шестеро детей- самая старшая я, двенадцати лет, самая младшей сестренке всего два года, куча чемоданов. Мы, никогда никуда не выезжавшие, впервые видели вокзалы, поезда, много людей и три дня в пути. С пересадками в плацкартном вагоне. Сценарий советского мультфильма про обезьян мог бы писаться с нас.

У одной из сестренок потерялся сандаль на вокзале. Купить обувь в таких местах в то время было трудной задачей.

Август месяц в Ташкенте, это не то же самое что и на нашей родине. Когда мы ее спустили с рук на асфальт, был такой крик.

Конец ознакомительного фрагмента.