Когда вместе тесно

Diurdana

— Не ври, ладно? Клаустрофобия… И успокойся — это того стоит.

По тряской дороге Катю укачало — было невероятно душно, а Слава вытащил сигарету и закурил.

— Пожалуйста, потуши, Слава… — Взмолилась позеленевшая девушка, зажимая ладонью рот. — Меня сейчас стошнит.

— У кого-нибудь есть пакетик? — Слава взглянул на остальных пассажиров фургона. — Нету? Дорогая, тебе не повезло.

Катя справилась с рвотными спазмами и попыталась абстрагироваться от сигаретного дыма. Тем более что остальным пассажирам он не мешал — они сидели с краю, у дверей и дым уходил в щель, правда, Слава сидел за ней, так что дымил прямо

на нее. Девушка занималась тем, что вспоминала пытки испанской инквизиции, примеряя каждую на Славу. Это было забавно, она бы с удовольствием посмотрела, как он корчится в реальности, после всего, что он с ней вытворяет.

Когда машина остановилась, Катя возблагодарила Бога за то, что она все же выжила и не опозорилась. Но это были еще не все ее испытания на сегодняшний день. Через несколько минут, наскоро объяснив ей основные правила управления конем, ее подвели к здоровенному животному, которое било копытом, трясло громадной головой и как-то подозрительно на нее поглядывало.

— Вот, Катюш, как раз такой, как ты хотела, правда? — норовистый жеребец. Покажешь, как ты с ним справишься?

— Пошел ты… А другого нет?

— Нет. Садись, давай.

Это был самый ужасный день в ее жизни. Катя с завистью поглядывала на Славу, который как заправский наездник, слегка удерживая поводья одной рукой, ловко управлялся с лошадкой, то пуская ее вскачь, то наоборот, придерживая, аккуратно натягивая удила. Катин же коняга, все время порывался галопом пуститься впереди всех, да еще и кажется, пару раз норовил запрыгнуть на какую-нибудь кобылку. Девушка в такие минуты визжала от страха — ей казалось, что конь решил ее сбросить. В общем, она устала, голова болела, солнце пекло, ветки кустарника хлестали по лицу и трепали ее прическу. А еще ощутимо натирало ноги — голени было уже больно, но пока терпимо. Что она будет делать на обратной дороге, Катя не представляла, но жаловаться точно не станет. Хватит ей Славиных подколов типа «дорогая, ты, что не знакома с позой женщина сверху? Давай, шевели тазом, что ты сидишь как деревянная». Это совсем не добавляли позитива в настроение.

Наконец, все спешились и пошли дальше пешком. Как же приятно было чувствовать под ногами твердую землю! Гораздо лучше, чем гору своенравных мышц, обтянутых темной шкуркой.

Впереди, всего в нескольких метрах их ждали Каракольские озера, и Катя уже хотела знать — стоили ли они всех ее мучений или нет.

Озер было семь. Все они находились на разной высоте друг от друга. От самого нижнего до верхнего пешком было пару часов ходьбы. Соответственно чем выше в горах было озеро, тем меньше по размеру и холоднее оно было.

Два нижних озера — шестое и седьмое находились в кедровой тайге. За ними находилась так называемая турбаза, где ребятам предложили подкрепиться по-походному. Слава не отказался, а Катя развыделывалась и заявила, что не собирается портить себе желудок неизвестно в каких условиях приготовленной едой, а уж за соблюдение санитарных норм она тем более не поручилась бы. Это же относилось и к предложению попробовать воды из озера. Девушка, фыркнув, заявила, что наслышана о том, что такое сальмонеллез и демонстративно сделала глоток из бутылки «бонаквы». Слава на ухо шепнул ей, что подобных ей противных туристов местные жители приносят в жертву местному лесному идолу и рукой указал ей на деревянную фигурку, облаченную почему-то в женский купальник.

— Вон,

видишь? — Отвечая на ее недоверчивый взгляд, он кивнул на сложенную у ног фигуры старую обувь. — Все, что от них осталось. Хочешь, чтоб там лежали твои кеды?

— Да ну тебя… Пошли дальше.

Добравшись до пятого озера, ребята вдали увидели покрытые снегом вершины гор. А третье уже располагалось среди камней — леса остались позади.

Наконец, перед ними раскинулось красивейшее второе озеро. С водой бирюзового цвета, окруженное шелковистой травой и цветами, а над всем этим нависал снежник. Снег словно сползал в озеро с горы.

Катя бродила по траве, чувствуя, как она ласкает ее стертые голени. Невдалеке шумел небольшой водопад, и девушка чувствовала себя как никогда умиротворенно.

— Кать! — Услышала она. — Иди сюда.

Девушка подошла. Слава стоял на камне, нависающем над водой, и видимо в том месте было глубоко, потому что сквозь прозрачную толщу воды не видно было дна. Она робко остановилась рядом, вцепившись в его рубашку.

— Хочешь окупнуться? — Она почувствовала, как его рука крепко обняла ее талию, подталкивая к краю.

— Нет, Слава, не надо!

— Надо, Катя, надо. — Он продолжал подталкивать ее, стараясь сбросить в воду, но девушка завизжала и вцепилась в него как клещ.

— Ты чего? — Он отпустил ее и позволил отойти подальше от воды.

— Отстань от меня! С меня хватит, слышишь? — Катя присела на какой-то камень и, спрятав лицо в ладонях, расплакалась. — Я плавать не умею…

— Серьезно? Я не знал…

— А что ты обо мне знаешь, кроме того, что я стерва, испортившая твою жизнь, а? — Катя на самом деле перепугалась, что он столкнет ее в воду. А потом еще и не поверит, что она на самом деле не умеет плавать. И еще, она так устала от его постоянных издевательств над собой, да еще и в такое сложное утро, что броня ее дала трещину и девушка раскисла. — Я не хотела этой свадьбы, не хотела! Ты думаешь, я мечтала о таком муже как ты? Думаешь, мне все это надо было? Меня так же, как и тебя перед фактом поставили. И ты тоже мог отказаться, но, как и я не захотел ничего менять в своей жизни…

Она говорила захлебываясь, стирая со щек катившиеся по ним слезы. Видимо, накипело…

— Ты не лучше меня, Слава, совсем не лучше. Твои причины были вескими, мои тоже. Каждому свое.

Отец выгнал меня из дома к тебе, что я могла сделать? Что? Или может ты думаешь, я этого хотела? Мечтала жить в квартире, размерами с мою гостиную, да еще и с чьей-то мамой? По-твоему, это предел моих мечтаний — ты и твоя жилплощадь?

Слава молчал. Он стоял рядом и смотрел куда-то в сторону.

— За что ты меня так ненавидишь? — Новый спазм рыданий — Кате было очень жалко себя.

— Ладно. — Он подошел и присел возле нее, так что их лица оказались на одном уровне. — Катя, прости меня, серьезно. Я был не прав, и слишком далеко зашел сегодня.

Девушка еще некоторое время пошмыгала носом, а потом, наконец, кивнула, соглашаясь на перемирие, и позволила помочь себе подняться с камня, на котором все еще сидела.

Прогулка до верхнего озера и обратно заняла у них около четырех часов. Катя, на обратном пути, все время просила себя сфотографировать, потом критично оценив фотографию, требовала переснять. Потом фотографировала каких-то на ее взгляд любопытных насекомых. Слава наблюдал за ней, думая о словах девушки, сказанных раннее.