Когда Волга текла кровью
Шрифт:
Атака противника, направленная на сектор Бидер-ман — при поддержке двух танков, — захлебнулась в нашем оборонительном огне.
В то время как перед наступлением темноты нам удалось остановить атаку противника, поддержанную
4 танками из района к юго-востоку от [высоты] 141,0 к югу, противник силами роты продвинулся к югу из района [высоты] 0,6.
Контратака, подготовленная в лунном свете с полугусеничной техникой и одним танком, а также стрелковой
17 января 1943 г.
Вот что случилось 17 января: противник направил атаки во фланг нашего соседа. Блиндажи были потеряны, отбиты, снова потеряны и снова отбиты. Однако в конце концов противник воевал превосходящими силами. Тем не менее он не торопился и действовал осторожно, поскольку знал, что мы почти добиты.
Я и мои товарищи не хотели с этим смиряться. Мы просто не могли поверить, что наша 6-я армия подошла к такому концу. Мы всегда исполняли свой долг, совершая невозможное, — и все же мы стояли на грани катастрофы.
Штаб XI АК: суточная сводка от 17 января 1943 г.
16-я ТД: после обеда тихо. Позиция Городище занята способом укрепленных точек (в отличие от Советской Армии, вермахт с самого начала легко отказывался от сплошной линии окопов, предпочитая вместо этого оборудовать укрепленные точки, способные в любой момент перейти к круговой обороне, — «шверпункты», все пространство между которыми простреливалось. — Прим. пер.Л Около трех рот...
Глава 7 КОТЕЛ РАЗДЕЛЕН НА СЕВЕРНЫЙ И ЮЖНЫЙ
21 января 1943 г.
Мы не получали горячей пищи три дня. Лишь двигаясь, когда бываешь снаружи, и набиваясь до предела в темноту нор, которые называются блиндажами, можно разогнать кровь по жилам. Потом, когда раздается сигнал тревоги, эти человеческие существа стряхивают изнеможение и защищаются из последних сил. Так продолжалось три дня.
Я отправил Павеллека с двумя солдатами; он должен был найти шписа и принести нам что-нибудь поесть. Рано утром он принес хлеба, едва 100 граммов на каждого, который мы жадно съели, как будто это был торт.
22 января 1943 г.
22 января пришел мой старый верный связной Марек, чтобы отвести меня на командный пункт гауптмана Краузе, командира моего сектора. Краузе, чей штаб состоял из горстки людей, жил в таких же жалких условиях, что и я. Наши лица выдавали напряжение, проистекающее из ответственности за наших товарищей. Краузе сообщил, что наступающей ночью вся дивизия отходит к северу мимо Городища на северо-западный обвод Сталинграда. Сопротивление западного и южного фронтов котла пало. Наши войска отходят в Сталинград. Котел разбит на северную и южную части. Моя рота составляет арьергард. Мы покинем линию фронта только после наступления темноты 23 января.
На карте Краузе показал мне позицию, которую мы займем. Она расположена в балке реки Орловка, ровно на том месте, где новая оборонительная линия, идущая с востока на запад, делала поворот на юг почти под прямым углом и шла дальше вдоль западной черты города.
Я узнал, что 10 января истек срок ультиматума о капитуляции нашей армии, потому что армия на него не ответила. Капитуляция и плен были для нас внове. Мы никогда и не помышляли об этом и тем более не обсуждали такую возможность.
Глава 8 ОТХОДИМ НА ГОРОДСКУЮ ЧЕРТУ
22 января 1943 г.
Марек получил задачу после нашего прихода
Уже стемнело, когда ко мне пришли командиры взводов лейтенант Аугст и фельдфебель Купал. Я рассказал им о нашем положении:
— Господа, положение дерьмовое! Сопротивление наших товарищей на южном и западном фронтах котла пало. Части в спешке и вразнобой оттянулись в город. Теперь в городе два котла — северный и южный. Сегодня ночью наша дивизия собирается отойти на север мимо Городища на западный край города. Мы должны составить арьергард и затем рано утром отойти в два приема на подготовленные для нас позиции. Гауптман
Краузе показал мне на карте наше расположение. Смотрите на карту: вот здесь, где Мокрая Мечетка впадает в реку Орловка. Линия фронта делает почти прямой угол с восток—запад на север—юг. Так что мы отойдем в восточном направлении на северо-западный край города. Есть у нас те, кто не может двигаться без чужой помощи? Нет! И слава богу! И отработайте со своими как следует: у нас не должно быть отставших. Солдаты группируются по парам, как в прошлый раз. Того, кто отстанет, мы нести не будем, и он замерзнет до смерти. Голова колонны пойдет со скоростью, которую смогут поддерживать все. Герр Аугст, вы остаетесь в хвосте, я буду в голове колонны, чтобы не плутать лишнего. Вопросы? Ах да, отход начнется в 06.00, так, чтобы к рассвету мы ушли достаточно далеко, чтобы противник нас не видел. До свидания, до завтра!
23 января 1943 г.
Ночь, наконец, прошла. В шесть часов мы выдвинулись. Это было зрелище, способное вызвать смех, не будь положение столь серьезным: слабо различимые фигуры, замотанные в остатки военной формы, которая давала в лучшем случае частичную защиту от холода. Оставался лишь один пулемет от бывшей роты тяжелого оружия моего старого батальона. Тренога была повреждена, ее пришлось оставить. Второй пулемет был разбит осколком. Наш «арсенал» состоял из винтовок, нескольких пистолетов П-08 (официальное обозначение «парабеллума». В вермахте было принято обозначение вооружений по году разработки — например пистолет «вапьтер» образца 1938 г. назывался П-38. Пулемет обр. 1934 г. — МГ-34. — Прим. пер.) и скудного запаса патронов; кроме этого, у нас было 10-12 гранат — «яиц».
Медленно, так, чтобы все могли успеть, я с группой управления искал лучший маршрут. На этом ландшафте, покрытом густым снегом, можно было совершить серьезную ошибку. Мы не делали привала, пока я не решил, что противник нас уже не видит. Слава богу, пока все было тихо. Однако прошло еще какое-то время, пока не пришел лейтенант Аугст с отставшими.
Было довольно тяжело узнать своих товарищей. Нужно было подходить совсем близко и перекинуться парой слов, чтобы удостовериться, с кем ты разговариваешь. Шлемы и капюшоны были натянуты так низко, что были видны только глаза. Мало кто произнес хоть слово, пока эти храбрые исполнительные солдаты апатично лежали в снегу во время передышки. Я сказал им, что мы будем делать привалы не часто, но понемногу, чтобы пот не успевал замерзнуть. Так мы двигались все дальше на восток, в город — арьергард, который заслуживал какого угодно названия — только не этого. Тем не менее мы выполняли приказ.