Когда выходит отшельник
Шрифт:
– Зачем же вы их носите?
– Не знаю.
– Извините меня, это не мое дело. Простите.
– Ничего, не страшно.
– Просто я не люблю опаздывать.
– А на какой час у вас назначена встреча?
Они вели себя словно два пациента в приемной у стоматолога, которые изображают оживленную беседу, чтобы обмануть страх. Но поскольку они пришли не к стоматологу, то оба очень хотели узнать, зачем сюда явился другой. И беспокоились, как бы не лишиться своей очереди.
– На два часа.
– У меня тоже.
– А с кем?
– С профессором
– У меня тоже, – нахмурившись, сообщила она. – Значит, он примет нас вместе? Но так же не делается!
– Он, наверное, очень занят.
– А зачем вы пришли, позвольте спросить? Чтобы починить свои часы?
У нее вырвался смешок, веселый, без издевки, но она тут же его подавила. У нее были красивые зубы, очень белые для ее возраста, так что, когда она смеялась, сразу молодела лет на десять.
– Извините, простите, пожалуйста, – сказала она. – Иногда ни с того ни с сего сболтну неведомо что.
– Ничего, не страшно, – повторил Адамберг.
– Но все-таки зачем вы пришли?
– Скажем так: я интересуюсь пауками.
– Само собой разумеется, если вы обратились к профессору Пюжолю. Вы арахнолог-любитель, так, что ли?
– Именно так.
– И какой-то из них доставляет вам неприятности?
– Вроде того. А вы?
– А я им принесла одного. На случай, если понадобится. Этого, кстати, раздобыть очень трудно.
Казалось, женщина задумалась, глядя прямо перед собой и взвешивая все за и против. Потом внимательно оглядела своего соседа – как она надеялась, не слишком бесцеремонно. Невысокий темноволосый мужчина, худой, жилистый. Лицо… что можно сказать о его лице? Совершенно неправильное, выдающиеся скулы, впалые щеки, нос слишком большой, с горбинкой, а улыбка какая-то странная, но удивительно приятная. Увидев его улыбку, она наконец решилась, вынула из сумки свою драгоценную коробочку и протянула ему.
Под пожелтевшей пластиковой крышкой Адамберг увидел крошечное скрючившееся существо. Мертвый паук – нечто невзрачное, незначительное. Вы раздавили большого домового паука – и от него почти ничего не осталось. Сегодня во время разговора о пауках он не почувствовал ни малейшего волнения. Как и накануне, когда они сидели за ужином. Он не пытался понять почему. Наверное, привык, и все.
– Не узнаёте? – спросила женщина.
– Я не уверен.
– Наверное, вы никогда не видели его мертвым?
– Не видел.
– Вам ничего не напоминает его головогрудь?
Адамберг застыл в нерешительности. Он что-то об этом читал. Другое название паука-отшельника – паук-скрипач. У него на спине рисунок, похожий на скрипку. Но напрасно комиссар изучал фотографии: ничего общего со скрипкой он не заметил.
– Вот этот рисунок, да?
– Хотите, скажу вам прямо? Вы такой же арахнолог, как я – римский папа.
– Вы правы, – согласился Адамберг, возвращая ей коробочку.
– И какой же паук вас интересует?
– Отшельник.
– Отшельник? Значит, вы такой же, как все? Вы боитесь?
– Нет. Я полицейский.
– Полицейский? Погодите, дайте соображу.
Маленькая
– Как только кто-то умирает, сбегаются полицейские. Не собираетесь же вы арестовывать пауков за убийство?
– Нет.
– Кстати, им будет очень неплохо в камере, если туда принести небольшую кучку дров. Извините, это шутка. Опять я болтаю невесть что.
– Ничего, не страшно.
– Погодите, дайте соображу. Ага, понятно. Как только начинается паника, сбегаются полицейские. Чтобы навести порядок. Значит, вы пришли навести справки, а потом рассказать вашим коллегам, нижестоящим и вышестоящим, как себя вести, чтобы успокоить людей.
Адамберг понял, что маленькая женщина только что подсказала превосходное объяснение его появления у профессора Пюжоля.
– Именно так, – подтвердил он, улыбаясь. – Приказ начальства. Как будто нам делать больше нечего.
– Надо было мне позвонить, сэкономили бы время.
– Но я с вами не был знаком.
– И то верно. Вы со мной не были знакомы. В коробочке у меня как раз паук-отшельник. На тот случай, если им потребуется яд.
– Он опасен?
– Да что вы! Нет, у стариков, конечно, от него могут быть неприятности. Но это если сидеть и ждать несколько дней. Люди ведь совсем в этом не разбираются. Не знают, что, когда появляется маленький пузырек, значит, их укусил паук. И лучше пойти к врачу и попить антибиотики. Но куда там, они сидят и ждут, особенно старики! Укус припухает, раздувается, а они говорят: “Я укололся, само пройдет!” Вообще-то они правы. Если мы станем бегать к врачу с каждым прыщиком, вообразите, что из этого выйдет! Но укус паука-отшельника не всегда проходит сам собой. И вот там все распухает и чернеет, и они отправляются наконец в больницу! Иногда уже слишком поздно.
– Вы хорошо его знаете, этого паука.
– Конечно, у меня дома есть несколько экземпляров.
– И вы не боитесь?
– Еще чего! Я знаю, где они находятся, не беспокою их, и все. Я никаких пауков не беспокою. Я люблю живность, любую. Нет, всех, кроме жуков-медляков. Знаете, что это такое? Слушайте, профессор опаздывает, не очень-то он с нами церемонится. А я, между прочим, на поезде сюда долго ехала. Так вот, эти мерзкие медляки – вы знаете, что это такое?
– Нет, не знаю.
– Да наверняка знаете! Это такие здоровенные черные жесткокрылые, грязно-черные. Как ботинки, которые никто никогда не чистил. Их еще называют жуками-могильщиками, вонючками или вестниками смерти.
– И чем они заслужили такие прозвища?
– Они любят всякие темные закоулки, причем погрязнее. Да и сами они грязные. Когда кто-то находит медляка, тот, вместо того чтобы бежать, поднимает свою жопу – ой, извините, мне так неловко, простите, пожалуйста, – он поднимает свой зад и выстреливает вам в нос зловонной струей. Она вызывает сильное раздражение. У нас они достигают четырех сантиметров в длину, это не так мало. Вы наверняка их видели. Да точно видели! Откуда вы родом?