Когда выходят демоны
Шрифт:
В тайне Шам отступила от глазка. Не было никакой опасности для Керима, и в какой-то момент Шам начала доверять способности Леопарда — он может рассказать леди Скай о этой глупости даже без её помощи.
Шамера должна была освободиться от голоса Скай. Не смерть и смерть не были такими тяжёлыми, хотя, с приливами, оба могли быть достаточно плохими — было действительно трудно найти причину для продолжения жизни. Она желала леди Скай удачи.
Из комнаты женщины Шам услышала звук кинжала, брошенного на землю, а затем на плече мужчины приглушённые рыдания. Шам остановилась и повернулась к глазку.
Керим
Утомлённая, она вернулась в свою комнату. Она бросила свою одежду обратно в сундук и отыскала ночную сорочку. Затем она вползла в постель, подтянула одеяло на голову и подождала, пока сон придёт.
***
Дверь в комнату Шаме громко отскочила от стены. Внезапно она проснулась и оказалась в глупой приседающей позе на краю кровати, сжимая кинжал одной рукой. Сонная, она нахмурилась и посмотрела на злоумышленников.
Поднятые брови Тальбота напомнили ей о ночной рубашке любовницы Фогта, и она поспешила обратно под одеяло. Элсик, естественно, был невосприимчив к зрению.
— Мне жаль беспокоить тебя, миледи, — сказал Тальбот, подавляя смех, — но судебный пристав находится на встрече, и у меня есть работа. Я должен просмотреть записи, которые были отправлены из храма. Я ждал столько, сколько мог, потому что Керим сказал, что вы ушли поздно в утренние часы. К настоящему времени у нас есть это после полудня, и кто-то должен позаботиться о том, чтобы этот парень был здесь, — Тальбот похлопал мальчика тяжёлой рукой по плечу — не есть в кучке.
Шам бросила на Тальбота хмурый взгляд. — Обычно стучат, прежде чем открывать дверь.
Он усмехнулся ей. — Значит, ты ценишь стук, воровка? Я никогда не слышал ничего подобного.
Смеясь, Шамера подняла руки, чтобы признать поражение. — Добро пожаловать, Элсик. Уходи, Тальбот. Мы оставляем друг друга без проблем. Я держусь подальше от разгневанных толп, и Элсик может позаботиться о дворянах.
Элсик усмехнулся. — Для тебя, моя госпожа, я всё сделаю.
Шам покачала головой в направлении Тальбота. — Однажды ночью от конюшни до придворного. Постыдись развращать невинную молодёжь.
— Меня? — возмутился Тальбот. — Это были женщины. Я поразил кучку дочерей, которые рассматривают любого неродственное мужское существо как честную игру, не говоря уже о симпатичном и таинственном парне, подобном этому.
— Ах, — сказала знающая Шам. — Есть настоящая причина, почему вы привели Элсика на торжества сегодня.
Тальбот ухмыльнулся ей и ушёл. Шам начала вставать с кровати, затем нерешительно взглянула на Элсика.
— Я действительно не вижу тебя, — сказал он с лукавой улыбкой. Очевидно, вечер, проведённый с семьёй Тальбота, сделал его хорошим — он выглядел гораздо менее потерянным, чем накануне в конюшне.
— Я думаю, ты можешь подождать в комнате Керима, пока я не оденусь, мой друг. Если вы пойдёте прямо на четыре шага, — сказала она и подождала, пока он выполнит, — сделайте шаг влево, затем сделайте шесть шагов
Когда он вышел из комнаты, Шамера отбросила одеяло и беспорядочно вытащила платье. Это был цветной кусок шёлка в пылающем апельсиновом золоте и глубоком голубом индиго с разрезами по обе стороны юбки, которые доходили до бёдер. Ей пришлось подбираться, чтобы найти петтикот — немного больше, чем красочные шёлковые полоски на верёвке. Это было основой на некоторых платьях, которые носили купеческие женщины-кланы, но это было гораздо более провокационно — и у него было относительно мало кнопок, и единственное, которым не смогла сделать Шам, не делать платье более открытым, чем оно уже было.
Когда она направилась к комнате Керима, она увидела две книги, терпеливо ожидающие на тумбочке, которая чудесным образом появилась в качестве замены того, что она уничтожила. Ей нужно было найти способ удержать Элсика, пока она работает над чёрной магией, — и лучшее место для хранения книги, если она не была в её палате. Её сундук может помешать группе попасть в невинные руки, но она не сможет скрыть это от кого-то, кто знал о магии.
Шам услышала слабые звуки арфы, которые были названы. Она нырнула под гобелен и обнаружила, что Элсик обнаружил среди всех рассеянных в комнате оружий бардовскую арфу. Он сидел у подножия постели Фогта и играл на инструменте. На простыни были пятна, подозрительно как-то, как если бы он использовал вещество от пыли арфы.
Элсик поднял голову, когда она вошла в комнату и отпустил пальцы от струн. — Керим позволяет мне играть с ним, когда я здесь. Это прекрасный инструмент.
Шам с сомнительным взглядом посмотрела на арфу. Она не принесла бы на рынок более трёх кусков меди, и только если кто-то сначала очистит и отполирует их; дерево было старым, поверхность поцарапалась, как будто бард нёс её с собой на прогулках несколько жизней.
— Он научил тебя играть? — спросила она, не желая комментировать качество арфы.
Элсик покачал головой и снова начал перетягивать руки над струнами. — Нет. Я уже знал, как играть, хотя я не мог вспомнить, пока не держал арфу. Лорд Керим говорит, что его пальцы слишком коротки для струн, но он иногда поёт со мной.
То, как он играл, казалось незнакомым, но её глубоко трогательный звук потряс Шаме дрожью над незатронутой спиной. Она всегда считала старика мастером музыки, но он даже не приблизился к навыкам, которые Элсик вызвал, когда он наиграл звуки из старой изношенной арфы. Струны плакали от меланхолии его песни.
Поскольку Шам не могла думать о словах, которые не были бы избиты, она нашла место для сидения, закрыла глаза и позволила себе захватить музыку. После нескольких хоров Элсик обменялся задумчивым настроением на более привычную мелодию праздничной песни. Он сыграл беззаботный стих один раз, прежде чем добавить свои вокалы в звуки арфы.
Шам приятно улыбнулась и протянула босые ноги на бархатную обивку кресла. На юбке не было целомудренного отношения, но только Элсик и она были в комнате. После последнего хора он отложил арфу, согнул пальцы и застенчиво засмеялся, когда Шам выдала ему аплодисменты.