Когда я тебя потеряла
Шрифт:
– Такого не может быть. Не вижу в этом смысла. Что на самом деле происходит?
Скромно сидя на его кровати, я при этом всеми силами избегала любого прикосновения к собственному мужу. Я постаралась замедлить бег мыслей, чтобы суметь убедительней ответить. Трудно было признаться в том, что наш брак потерпел неудачу, признаться тому, кто не до конца поверил в то, что мы вообще были когда-то женаты.
– Долго рассказывать, – сказала я, – но когда ты вспомнишь, то и сам все поймешь. С какой стати мне тебе врать? Зачем бы я находилась здесь, если я говорю неправду? Что же до года… – я подняла паспорт
– Дело не в годе! – вырвалось у него.
Его возмущение возрастало. Лео принялся размахивать руками, а его голос едва не превратился в крик.
– В год я еще могу поверить, но не в то, что мы женаты.
В его голосе зазвучали пренебрежительные нотки, но, хотя я твердо решила не вступать с мужем в спор, разговаривать с собой в таком тоне позволить ему не могла.
– И что все это должно означать? – холодно заметила я.
Лео слегка вздрогнул.
– Ну, просто мы очень разные… Если бы я и хотел жениться, а я этого делать не собирался, я бы вряд ли выбрал тебя.
– Если ты не помнишь всего того, что произошло после 2011 года, ты просто не можешь меня знать, – приподняв брови, сказала я. – К тому же уже поздно что-то там возражать по этому поводу. Мы женаты почти три года.
– Мне не нужно тебя знать, чтобы понимать, насколько это невероятно. Ты – Торрингтон! Это более чем достаточно. Я бы ни за что такое не сделал.
– Лео! Ну ты и наглец! – воскликнула я.
В моих словах звучала горечь не потому, что я обиделась на заскорузлость его мышления, полного стереотипов. Меня злило его высокомерие, и я всеми силами боролась с искушением наброситься на мужа.
– Я не хотел тебя обидеть… – начал Лео, но его тон показался мне настолько покровительственным, что я наконец-то взорвалась.
Захлопнув паспорт, я бросила его в стоящую у кровати сумочку.
– Если ты на самом деле не хочешь меня обидеть, перестань воображать, что ты знаешь, кто я такая, только потому, что тебе известна моя девичья фамилия. Ведь больше ты ничего обо мне не знаешь, или я не права? Как ты вообще смеешь утверждать, что такой, как ты, ни за что бы не связался с такой, как я, только потому, что у меня не та фамилия? Представь, если бы мы поменялись местами и я тебе такое сказала!
Лео медленно сжал губы и посмотрел на еду. Я выдохнула и устало потерла лоб.
Я думала, что разговор окончен, когда услышала его голос:
– Я слишком стар для тебя.
– Господи, Лео! – простонала я. – Всего-то десять лет разницы. В прошлом для нас это не было проблемой.
– Что у нас может быть общего? Как мы вообще снова встретились? – он оттолкнул от себя пустую баночку из-под яблочного пюре и нахмурился. – У меня никогда не было даже желания жениться.
Я тихо рассмеялась. Я помнила его обеспокоенность насчет того, сможет ли брак совмещаться с его работой. Как впоследствии оказалось, эти опасения были не напрасны.
Брови Лео удивленно поползли вверх.
– Я знаю, что ты не хотел брака, – сказала я, – но со временем ты передумал, сделал предложение, и мы поженились.
– И почему? Почему я передумал? – нетерпеливо произнес Лео.
Моя улыбка сникла. Я видела,
Первое, что мне нужно сделать, – убедить мужа в том, что он может мне доверять, по крайней мере, что он мне доверял в прошлом. Пожалуй, существовал только один выход. Когда я заговорила снова, я попыталась быть мягкой, прекрасно осознавая, с какими деликатными проблемами мне теперь доводится иметь дело.
– Я знаю, что до тринадцати-четырнадцати лет ты был уверен в том, что тебе на роду написано покончить так, как покончил Майк.
Когда мы говорили с Лео о его семье, некоторые слова находились под запретом. Во-первых, хотя Тереза была ему сводной сестрой, а Эндрю – отчимом, Лео считал их родными. Всякий раз, когда я по ошибке произносила слова «сводная» или «отчим», муж немедленно меня одергивал. Во-вторых, мы никогда не говорили о Майке, его биологическом отце. За четыре года мы только трижды упоминали о нем. Первой начинала всегда я. Лео предпочитал не распространяться о несчастливых временах своего детства, но у меня сложилось впечатление, что они оставили такой же неизгладимый след в его душе, как татуировки на его руках и плечах.
Когда я произнесла имя Майка, Лео уже не мог скрыть своего потрясения. Впрочем, на это я и рассчитывала. Одним этим именем я доказала ему, что в прошлом он доверял мне самые потаенные свои мысли. Ничто в его теперешней жизни не могло навести на мысль, что какой-то там Майк вообще когда-либо присутствовал в его жизни.
– Ты совершенно неверно себя оценивал. Когда ты узнавал мир и себя лучше, ты часто менял свое первоначальное мнение, – тихим голосом произнесла я. – Когда мы встретились, тоже произошла подобная переоценка.
Я искала подходящие слова, чтобы Лео меня понял. До знакомства с моим будущим мужем я не представляла всей глубины и силы любви. В прошлом мне казалось, что я была влюблена в мальчиков, с которыми встречалась, но теперь я понимаю, насколько поверхностными и несерьезными были мои чувства. Любовь к Лео была огромной и уникальной, совсем не похожей на прежние влюбленности, как бы больно ни было признаваться сейчас даже самой себе. Вздохнув, я взглянула на Лео. Его взгляд был насторожен. Он не сводил с меня глаз.
– У меня было такое чувство, словно прежде я видела мир только в черно-белых тонах, а влюбившись в тебя, как будто впервые увидела его в цвете. И я знаю, что ты чувствовал то же самое, что и я. Мы очень, очень сильно влюбились друг в друга, поэтому все то, о чем мы прежде думали и что планировали насчет нашего будущего, утратило свой смысл. Просто мир для нас изменился, – я поморщила нос, подбирая правильные слова. – Просто нам было очень хорошо. Ты понимаешь?
– Должно быть, так оно и было, – произнес Лео.