Когда закончится война

Щербинина Мария

Феликс смотрит на меня, по-видимому, не находя объяснения моему поведению.

– Ты куртку мою что ли посеяла?
– недоуменно спрашивает он.
– Да ладно, пустяки.

И снова мне хочется многое ему рассказать, объяснить и спросить, что мне делать дальше. Вместо этого я вытираю слезы и судорожно выдыхаю. Он все равно меня не поймет. В лучшем случае назовет меня выдумщицей, если не сочтет за сумасшедшую. Самое главное, что я все поняла. А ему необязательно знать, какой ценой мне далось осознание своих ошибок.

–

Вы за Викой?
– деликатно откашлявшись, спрашивает Феликса Света.
– Мне Александр Сергеевич сказал, что Вику приедет забрать его друг, сам он в отъезде.

– Да, - отвечает парень, и я вижу, что он пытается скрыть улыбку.

– Ладно, - подозрительно глядя на Феликса, уступает вожатая.
– Вы уже заполнили заявление?

– Да, заполнил. Там, у охранника взял бланк.

Феликс протягивает Свете бумагу. Вожатая удовлетворенно кивает.

– Тогда вы можете ее забрать, - говорит она, ставя свою подпись в уголке бланка.
– Иди вещи собирай, - обращается она уже ко мне.

Поднимаюсь на второй этаж и захожу к себе в комнату. Все мои действия схожи на поведения лунатика. Я медленная и неуклюжая. Стоило мне только войти в комнату, как сразу же на пол полетел рюкзак, который лежал на тумбочке.

Подхожу к окну и, отдернув занавеску, выглядываю наружу. Лес, кажется, все тот же. И дуб на том же самом месте. Только вот от Листеневки не осталось ни следа. Как будто ее тут и не было. А вдруг ее на самом деле никогда и не было?

Начинаю собирать вещи. У меня не так много работы. Половину вещей я так и не достала из рюкзака. Когда чемодан наконец упакован, беру его за выдвижную ручку и ставлю на колеса. Закидываю за плечо рюкзак.

На пороге оглядываюсь и последним взглядом окидываю комнату. Гляжу на свою пустую заправленную кровать, а потом на кровать соседки. На ее подушке сидит плюшевый рыжий заяц.

Вспоминаю Любиного безухого зайца, и мое сердце болезненно сжимается.

Разворачиваюсь и уверенно выхожу из комнаты, притворяя за собой дверь.

– Я готова, - объявляю я, выйдя к Феликсу.

– Всего доброго, Вика, - улыбается мне Света.

– До свидания, - прощаюсь я с женщиной и отдаю чемодан парню.

Мы с Феликсом выходим из лагеря и направляемся к припаркованной у корпуса машине.

Выключив сигнализацию, Феликс открывает передо мной переднюю дверь, пропуская в салон. Хитро прищурившись, глядит на меня своими серо-желтыми глазами. Потом спрашивает:

– Подралась с кем-нибудь, да?

Поворачиваю к нему лицо, в первую минуту не расслышав его вопроса.

– А, - наконец выдаю я.
– Да, подралась.

Ох, знал бы он, что я натворила...

Трясу головой, пытаясь скинуть с себя оцепенение, и залезаю в салон.

Парень скептически хмыкает и садится за руль. Включает радио. По случаю праздника на радиоволне крутят военные

песни. Значит, времени прошло не больше часа, как меня не было. Вспоминаю, как я, желая спастись от занудного мероприятия, пряталась от Леры. И мне даже удается убедить себя в том, что я действительно уснула. Эта мысль мне кажется более-менее правдоподобной, но не настолько, чтобы быть уверенной в этом.

Феликс ищет что-то, рыская глазами по салону.

– А у вас было какое-то мероприятие?
– спрашивает он меня между делом, копаясь своими длинными пальцами в папке с какими-то бумагами.

Задумываюсь на минуту, вспоминая.

– Да, беседа с ветераном войны.

Феликс снова хмыкает, показывая всем своим видом пренебрежение к мероприятиям такого рода.

– Ну и как?
– спрашивает он, кидая на меня лукавый взгляд.
– Поспать удалось?

– Еще как, - нервно улыбаюсь я и приглаживаю ладонью растрепанные волосы.

Все мои мысли заняты теперь одним. Мне не дает покоя та женщина-ветеран. А именно то обстоятельство, что она откуда-то знает мое имя. Помнится, она тогда еще сказала, что обозналась. А вдруг нет?

Напрягаю память и пытаюсь судорожно вспомнить, как ее звали. Но у меня это не удается. Начинает болеть голова, и я оставляю эту затею.

Наконец, Феликс находит какую-то, по-видимому, нужную ему бумагу, и аккуратно убирает ее в органайзер.

Машина трогается. Лагерный корпус плавно уплывает назад, скрываясь за моей спиной. Мы ползем, как черепахи, сохраняя скоростной режим на территории лагеря.

– Красивые сережки, - вдруг говорит мне Феликс, скашивая глаза в мою сторону.
– Не знал, что ты любишь бижутерию. Я бы тебе тоже всяких штучек надарил.

Машинально поднимаю к уху руку и нащупываю украшение. Какое-то время мои пальцы вертят прохладный камушек, пока я не осознаю, что это те самые серьги, которые мне подарил Тихон. Замираю с широко распахнутыми глазами и не могу пошевелиться от сковавшего меня открытия. Эти серьги - неопровержимое доказательство того, что все случившееся со мной было не сном.

– Останови машину!
– кричу я.

Феликс тут же останавливается, глядя на меня с испугом.

– Тебе плохо?
– с волнением спрашивает он у меня.

– Да, - отвечаю я машинально, пытаясь открыть дверь.
– Вернее нет, я просто кое-что в комнате забыла...

Феликс наклоняется через меня к двери и с легкостью ее открывает. Мои руки так трясутся, что я сама не в состоянии сейчас сделать даже, казалось бы, элементарные вещи. С благодарностью оглядываюсь на него и натыкаюсь на обеспокоенный и встревоженный взгляд.

– Может, тебя проводить?
– неуверенно предлагает он, очевидно, боясь нападения с моей стороны.

– Нет, не надо, - выпаливаю я уже на ходу.
– Я сама. Все в порядке.